Девушка сбитого летчика

Голос на той стороне был бодр и свеж, в нем не было ни удивления, ни оторопи, какие обычно испытывает всякий нормальный человек, если позвонить ему среди ночи. Даже в силу одного этого журналист Алексей Генрихович Добродеев был незаурядным человеком.

– Леша, привет! Это Федор Алексеев.

– Федорыч? Привет! – Похоже, обрадовался. Тоже не спится? – Как дела?

– Нормально. Ты не спишь?

– Материал заканчиваю. А который час? Три! Однако… А ты чего? Бессонница замучила?

– Перебрал с кофе, наверное. Леша, у меня к тебе вопрос…

– А я-то думал, соскучился! Думал, сбежимся, покалякаем, перекусим чем бог послал… Но, как всегда, шкурные интересы преобладают. В трудное время мы живем, – пожаловался журналист.

– Можем сбежаться… Слушай, ты позавчера был в театре, а потом в гостях…

– Откуда ты… Ну, Федорыч, силен! Был! И целую ночь просидел в каталажке на допросе. Хорошо хоть не арестовали. Но взяли подписку о невыезде. Теперь накрывается поездка в Швейцарию, думал тряхнуть стариной, навострил лыжи – и облом!

Федор знал, что Леша Добродеев, с его богатой фантазией, сочиняет сюжеты на ходу и ради красного словца не прочь приврать, а потому не стал уточнять насчет подписки о невыезде и ночи, проведенной в каталажке. Вместо этого он спросил, возвращая журналиста на землю:

– Леша, что там произошло?

– Убийство, Федорыч! Обыкновенное, банальное убийство. Убит эксперт-искусствовед Владимир Свиридов, а я оказался в нужном месте в нужное время, как всякий уважающий себя журналюга. Такой вот выверт и фарт.

– Каким образом ты туда попал? Ты был с ним знаком?

– Я был в театре и познакомился с его женой, Ольгой Свиридовой. Она была с моей доброй приятельницей – Барбарой Шуликой, писательницей, коллегой по литературному цеху, с позволения сказать, и еще с одной подружкой, очень милой, Анечкой. После спектакля я пригласил девочек на ужин в «Сову», а потом эта самая Ольга пригласила нас к себе на кофе. Мне бы отказаться, дураку, а я полез в петлю и оказался замешанным в убийстве. Это, Федорыч, новая страница в жизни старика Добродеева, так как ничего подобного с ним до сих пор не случалось. Но с другой стороны…

– Ты помнишь детали? – перебил Федор. Это было невежливо, но уж очень ему не терпелось.

– Помню ли я детали? Я их до конца жизни не забуду! Обстановка шикарная, полно антиквариата, ковер на полу – целое состояние. Хозяйка подала сыры… амбре – не передать! Полный абзац, все затаили дыхание. И оливки – все как в лучших домах, сплошное комильфо, извини за интимную подробность, и мы вмазали по чуть-чуть. Я, как водится, виски, девочки – какой-то вермут, не то «Чинзано», не то «Мартини». Я еще удивился, почему нет хозяина, хотел спросить, но Бася наступила мне на ногу и прошептала, что они вроде как разводятся. Я и притих. А потом речь зашла о марках, и Ольга сказала, что муж – известный филателист, пошла в кабинет за альбомом, и вдруг слышим крик!

– Сколько времени прошло до крика?

– Минута-две… не знаю! Мы, как ты понимаешь, разговаривали и времени не засекали. Мы вскакиваем, смотрим друг на друга, и тут снова крик! Мы туда! Бася впереди – там планировка сумасшедшая, дебри, кто не знает – пиши пропало, навеки потерян. Вбегаем в кабинет и видим! Горят настольная лампа и люстра, свет, как на сцене. Ольга стоит посередине кабинета, а в кресле мужчина… полулежит, смотрит в потолок. На белой рубахе – кровавое пятно! Пол усыпан бумажками, тут же валяется картина в шикарной раме, какие-то полосы, коричневые и желтые, авангард… все-таки не понимаю я этого! А на стене открытый сейф, пустой. Около ножки стола – стилет, с длинным лезвием, костяной рукояткой и фигурной гардой. Лезвие испачкано кровью. Ужас! Обстановка самая декоративная, мизансцена в лучших традициях жанра – прямо Голливуд.

– Что еще бросилось в глаза?

– Спокойная поза, похоже, не защищался. Правая рука в кармане… На нем была домашняя куртка с отворотами, коричневая, распахнутая на груди, под ней – белая рубашка в крови… как я уже сказал.

– Там было только одно кресло?

– Два. У книжных полок стояло еще одно, боком, как будто его туда оттолкнули.

– Кто вызвал полицию?

– Я. Девушки, как ты понимаешь, страшно перепугались, Ольга плакала, ну, и пришлось мне взять командование на себя.

– Леша, что ты думаешь об этом? Как по-твоему… – Федор замялся.

– Федя, Ольгу Свиридову вчера задержали. Пашка Рыдаев уже предложил ей свои услуги – чует падаль, как гиена. Она или не она, но денег он из нее выкачает немерено. Если ты спросишь, могла ли она… Черт его знает! Понимаешь, дверь без следов взлома… Опера разговаривали, я кое-что услышал, хотя, как ты понимаешь, специально не прислушивался, не в моих привычках. (Федор ухмыльнулся.) То ли он сам впустил гостя, то ли тот сумел открыть отмычкой… если чужой. Я не буду ничего утверждать, но, между нами, она тоже могла. Понимаешь, как бы тебе… – Он запнулся. – Ты когда-нибудь ее видел?

– Не довелось.