Девушка с воздушными шарами

Ого, мы, оказывается, уже к музею спустились, а я этого даже не заметила. Подруги дружно переглянулись – Дик просто маньяк на такие места. Покорно пожимаем плечами и сворачиваем с тропинки к зданию окраса свежеприготовленного омлета.

Удивительно, мне всегда казалось, что в музеях выставляют только мертвые экспонаты, а тут…! Затемненное помещение и шесть-восемь аквариумов. Омули, сиги, хариусы, рачки и более мелкая рыбешка мерно нарезают в воде круги. Кто-то внимательно разглядывает посетителей по ту сторону стекла, иные делают вид, что в этот самый момент получают свой Оскар и им совершенно не до каких-то там людишек. Гвоздики программы – две серые нерпы. Группа людей в благоговении замирает перед двумя пятнистыми красавицами, а плутовки в это время увлеченно играют в догонялки. Одна через специальный тоннельчик мигом переплывет в соседний аквариум, вторая стремглав несется за ней, а первая – не будь дурой - тут же возвращается обратно. Умопомрачительное зрелище.

Анри застывает, печально наблюдая за разыгравшимися животными. В ее руках камера, которую подруга еще не включила. Она слушает, что ей говорят нерпы – они жалуются, они хотят домой, они скучают… У Анри щемит сердце. Одна нерпа – старшая, хорошо помнит свой дом – она подплыла прямо к Анри. Десятки фотоаппаратов оживленно защелкали, сопровождаемые вздохами и охами. Подруга обменялась с нерпой долгим взглядом, и та поплыла дальше. Но для Анри и этих секунд было достаточно. Она мгновенно поворачивается спиной и несется на выход. Макс, Дик и я удивленно переглядываемся – что такое с нашей подружкой?

Три года назад, когда мне впервые пришла в голову мысль о Байкале и душу пронзила несбыточная мечта побывать здесь, я прочла журнал о путешествиях. Один из номеров был посвящен целиком Байкалу. Много места уделялось в нем эндемикам, полуостровам и мысам великого сибирского озера. Но больше всего запомнилась тогда фотография столбов с мыса Бурхан на острове Ольхон.

Сейчас, сидя в мини-автобусе, что несет нас на паром, я с ностальгией вспоминаю те времена, когда мечты были несбыточными, а проблемы нерешаемыми. Все кануло в Лету. Мы уходим, нас уводят. Банально, реально, всегда. Как слоган нового фильма или духов – «сегодня, завтра, всегда».

Пять часов пути. Анри спит, повалившись на сонную Дик, та, в свою очередь, оперлась на Макс, которая с застывшим раздражением на лице слушает музыку в наушниках. Я все чаще замечаю, как она, бывает, уходит в себя, и выудить ее оттуда не так уж легко. Я лично сижу рядом с водителем и в зеркальце заднего вида наблюдаю за подругами. Позади меня разместилась семейная пара лет сорока – оба сейчас прибывают в мире Морфея. Дальше расположились мои друзья и за ними еще одна семейная пара – мама, папа и сынок на пару лет моложе нас. Фургончик полон под отказ.

А за окнами мелькает пейзаж, который вряд ли можно увидеть где-нибудь еще. В смысле, вживую, а не на фотографиях. Фотографии, как бы они не были прекрасны, а передать-таки могут не все. Ведь бывает: поймаешь момент, уловишь настроение, изменение характера, которого не будет через секунду. Но редкому фотографу удается обличить душу «модели». Поэтому природу проще фотографировать – она вечна, фактически неизменна. Да, каждый день разная, но стоит на месте… Или нет. Что-то я запуталась.

Вдали – наподобие ворот – по обе стороны от дороги строй деревьев. Похоже, люди помогли их стройности – не может быть такой симметрии в природе. Справа посреди ровного ряда фигура или слово. Я напрягаю зрение, чтобы рассмотреть. Мы подъезжаем ближе, и я отчетливо читаю зловещее – «ДОЗА». От неожиданности даже подпрыгиваю на ровном месте. Слава богу, никто, кроме меня, ничего не заметил. Покой внутри салона не изменился.

Погода неустойчивая. То солнечно и жжет, то пасмурно и дождик накрапывает. А вдоль всей дороги, словно сопровождая проезжающих туристов, выскакивают суслики – замирают в вертикальном положении, прислушиваясь, с кем-то перекидываются одним им понятными звуками и исчезают, чтобы потом появиться вновь. Сорокалетняя пара даже пару раз замечала хорьков, хотя лично я так никого и не увидела.

Мы присели на третьей палубе, рядом с капитанской рубкой. Слева от нас – родители с двумя мальчишками. Поначалу те сильно шумели и порядком достали Макс. Наконец, они успокаиваются и тоже садятся. Но тут Макс отчетливо слышит бурление животов. Тростинка в ее руке ломается пополам. Подруга резко поворачивает голову и внимательно смотрит на родителей, которым и дела нет до сыновей, затем переводит взгляд на веселящихся мальчишек.

- Послушайте, - с нескрываемой яростью в голосе произносит она, - если вы двое решили составить ансамбль, - дети недоуменно смотрят на нее, - то хотя бы старайтесь синхронно это делать, - и выразительно показывает на их животики.