Девушка с корабля

Почему же в таком случае Сэм Марлоу приехал в эту дыру? Чего ради, имея в своем распоряжении всю Англию, он избрал забытый богом Бингли.

Просто потому, что он разочаровался в любви.

Нет ничего любопытнее тех мириадов путей, которыми у различных людей проявляется разочарование в любви.

Вы не найдете двух индивидуумов мужского пола, которые одинаково реагировали бы на женское коварство. Archilochum, например, по свидетельству римского писателя ргоргio rabies armavit iambo. Не стоит, я думаю, притворяться из вежливости, будто я уверен, что вы поняли эту фразу. Поэтому я уж лучше переведу ее. Rabies – отчаяние, armavit – вооружило, Archilochum – Архилоха, iambo – ямбом, рrорrio – собственного изобретения. Другими словами, когда поэт Архилох был отвергнут любимой им женщиной, он утешился тем, что отправился к себе и стал писать о ней сатирические стихи новым размером, который он придумал немедленно после ухода из ее дома. Вот какое действие произвело на него разочарование в любви.

С другой стороны, недавно в одной из лондонских газет мы прочитали, что Джон Симонс (тридцать один год), мясник по профессии, обвинялся на суде в нападении на должностное лицо, находившееся при исполнении служебных обязанностей. При этом мясник пользовался далеко не изысканным языком, что заставило вышеупомянутое должностное лицо опасаться за свою жизнь. Констебль Риггс показал, что вечером в одиннадцатом часу, когда он совершал обход, подсудимый подошел к нему и, предложив ему четыре пенса, если он положит его на обе лопатки, снял с правой ноги сапог и запустил им в голову констебля. Подсудимый признал правильность предъявленных к нему обвинений, но просил о снисхождении, заявив, что незадолго перед тем он крупно поссорился со своею молодой женой, и это сильно взволновало его.

Ни один из этих способов не прельщал Самюэля Марлоу. Он думал найти забвение, уединившись на неделю в Палас-Отеле в Бингли. То же самое чувство толкало других людей при аналогичных обстоятельствах удаляться в скалистые горы и охотиться там на медведей.

Палас-Отель до известной степени смягчил его страдания. Во всяком случае отельная прислуга и отельная кухня дали его мыслям иное направление. Правда, сердце у него еще ныло, но он все же чувствовал себя теперь в силах отправиться в Лондон к отцу, что ему надлежало сделать еще неделю назад.

Сам оторвался от скамьи, на которую он уселся тотчас же после завтрака, и направился обратно в отель, узнать насчет поездов. Час спустя он сел в поезд, а через два часа уже стоял у дверей конторы своего отца.

Контора старинной почтенной фирмы «Марлоу, Торп, Прескотт, Винслоу и Апельбай» помещается в Риджвей Инн, недалеко от Флит-Стрит. Медная дощечка, вделанная в дверь, существует специально для того, чтобы вводить людей в заблуждение. Когда вы читаете ее, у вас создается такое впечатление, будто по ту сторону двери вас ожидает целый синклит юристов. Название фирмы наводит вас на мысль, что вам едва ли удастся втиснуться в контору. Вы представляете себе, как Торп отшвырнет вас в сторону, чтобы пробраться к Прескотту и обсудить с ним новую возможность затянуть безнадежное дело, а Винслоу и Апельбай отдавят вам ноги, увлекшись спором о снятии ареста с имущества. Но жизнь безжалостно сокращает эти названия фирм. Проходят годы и уносят то Прескотта, то Апельбая, и не успели вы чихнуть – смотришь, в конторе остался уже только один юрист. Единственным уцелевшим членом фирмы ко времени нашего рассказа был сэр Мэлэби Марлоу, сын основателя фирмы и отец злополучного черномазого актера Самюэля и ему подобных. В первой же комнате, где посетители ожидали, пока сэр Мэлэби урвет для них минутку, восседал один единственный клерк.

Когда Сэм открыл дверь, этот клерк, по имени Джон Питерс, сидел на высоком табурете, держа в одной руке наполовину съеденную сосиску, а в другой необычайно большой и страшный с виду револьвер. При виде Сэма он отложил в сторону оба орудия разрушения и просиял. Правда, особенно просиять он не мог, ибо один глаз у него сильно косил, что придавало его лицу несколько странное и мрачное выражение. Но друзья его знали, что сердце у него золотое, и не обращали внимания на отталкивающее выражение лица. Между Сэмом и Питерсом с давних пор установились самые сердечные отношения, начавшиеся еще с того времени, когда Джон Питерс то водил его в зоологический сад, то провожал после каникул в школу.

– Мистер Самюэль!

– Хэлло, Питерс!

– Мы вас ждали неделю тому назад.

– Мне пришлось заехать кое-куда по пути, беспечно ответил Сэм

– Значит, все благополучно!

– Разумеется, благополучно.

Питерс покачал головой.

– А я, признаться, встревожился, видя, что вы не возвращаетесь, все мне мерещилось, что с вами стряслась беда. Помнится, я даже говорил об этом одной молодой леди, которая сделала мне честь принять мое предложение.

– Океанские пароходы в наше время тонут не часто.

– Меня пугали больше безобразия, которые творятся на берегу. Америка – страна опасная. Но вам, быть-может, не приходилось соприкасаться с трущобами?

– Кажется, нет.