Девушка по соседству

И я знал мальчишку – друга моего кузена из Вест-Оранж, – которого на год упекли в колонию для малолеток за то, что он надулся пива и угнал машину у соседа. Он говорил, что тебя могут избивать, накачивать таблетками, совать в смирительную рубашку, в общем, делать все, что их душе угодно. И выпустят только тогда, когда им придет это в голову.

Но должен же быть какой-то другой вариант?

Как сказала Мег, отказавшись взять деньги в подвале, – мы можем попробовать еще раз. Но продумать все лучше.

Если только они уже не узнали обо мне.

Был только один способ выяснить это.

Я взобрался на Камень, собрал все деньги и сунул их в карман.

Потом сделал очень глубокий вдох.

И отправился к Чандлерам.

Глава сороковая

Вилли встретил меня в дверях, и было понятно, что, даже если они что-то знали или подозревали, у него на уме были дела поважней.

– Входи, – сказал он.

Вилли выглядел выжатым как лимон и усталым, но в то же время возбужденным, и эта комбинация делала его еще более уродливым. Он явно не умывался, а изо рта несло так, что это было слишком даже для него.

– Закрой за собой дверь.

Я так и сделал.

Мы спустились в убежище.

Там была Рут, устроившаяся в своем складном кресле. И Вуфер. Эдди и Дениз сидели на верстаке. И рядом с Рут сидела и плакала Сьюзан, не издававшая ни звука.

Все сидели молча, а на холодном сыром бетоне Донни со спущенными штанами лежал на Мег и, кряхтя и хрюкая, насиловал ее, а руки и ноги Мег были растянуты на веревках.

Похоже, Рут раз и навсегда изменила правило «не трогать».

Меня едва не стошнило.

Я повернулся, чтобы уйти.

– Не-а, – сказал Вилли. – Ты останешься.

Кухонный нож в его руке и его сумасшедшие глаза говорили о том, что послушаться стоит. И я остался.

Стояла такая тишина, что слышно было, как жужжит пара заблудившихся мух.

Все это было похоже на дурной, болезненно-мрачный сон. И я сделал то, что делают во сне. Я стал пассивно наблюдать за тем, как разворачивается мой сон.

Мег почти не было видно из-за накрывшего ее Донни. Я видел лишь нижнюю часть ее тела – лодыжки и бедра. То ли на них появились новые синяки, то ли они стали еще грязнее. Ее подошвы были просто черными.

Я почти физически ощущал вес Донни, взгромоздившегося на нее, придавившего ее к твердому полу и елозившего по ней. Во рту у Мег был кляп, но повязки на глазах не было. Кляп не скрывал рвущиеся из ее горла боль и беспомощное негодование.

Донни застонал, резко изогнулся, обхватил ладонью ее обожженную грудь и медленно отвалился в сторону.

Вилли, стоявший рядом со мной, облегченно выдохнул.

– Ну вот, – сказала Рут, кивая. – Вот только на это ты и годишься.

Дениз и Вуфер захихикали.

Донни натянул штаны и застегнул молнию. Он бросил на меня короткий взгляд, но постарался не встретиться со мной глазами. Я не мог его в этом винить. Я и сам не хотел бы смотреть ему в глаза.

– Думаю, ты мог сейчас подцепить триппер, – сказала Рут. – Но это не страшно. Теперь это лечат.

Внезапно Сьюзан зарыдала в голос.

– Мамочка-а-а!

Она раскачивалась взад-вперед на своем стуле.

– Я хочу к мамочке-е-е!

– Эй, заткнись, а? – сказал Вуфер.

– Да, – сказал Эдди.

– Заткнись, мать твою! – крикнула Рут. – Сейчас же заткнись!

Она пнула ногой стул Сьюзан. Откинулась назад и пнула его снова. Сьюзан скатилась на пол. Она, рыдала, лежа на полу и царапая бетон скобами на ногах.

– И лежать там! – приказала Рут. – Лежать! Там, где лежишь!

Она обвела всех нас взглядом.

– Кто еще хочет поразвлечься? – сказала она. – Дэви? Эдди?

– Я, – сказал Вилли.

Рут посмотрела на него.

– Ну не знаю, – сказала она. – Твой брат только что ее отымел. Это будет вроде кровосмешения. Не знаю.

– О черт, мам! – сказал Вилли.

– Да, кровосмешение. Этой шлюшке, конечно, на такие тонкости плевать. Но по мне, лучше, чтобы это был Эдди или Дэви.

– Да бога ради! Дэви ее не хочет!

– Конечно, хочет.

– Нет, не хочет!

Рут посмотрела на меня. Я отвел взгляд.

Она пожала плечами:

– Может, и не хочет. Он деликатный мальчик. Я бы точно к ней не прикоснулась. Но ведь я не мужчина. Эдди?

– Я хочу ее порезать, – сказал Эдди.

– Да! И я тоже! – сказал Вуфер.

– Порезать? – Рут, казалось, была озадачена.

– Вы сами говорили, что мы можем ее порезать, миссис Чандлер, – сказала Дениз.

– Я?

– Конечно, говорила! – подтвердил Вуфер.

– Я говорила? Когда? Порезать ее как?

– Эй, хорош уже. Я хочу ее трахнуть, – сказал Вилли.

– Заткнись, – сказала Рут. – Я с Ральфи говорю. Порезать ее как?

– Вырезать на ней что-нибудь. Чтобы люди видели. Чтобы люди знали, что она шлюха.

– Точно. Как алая буква или вроде того, – сказала Дениз. – Как в серии «Классика в комиксах»[27].

– А, ты имеешь в виду заклеймить? – отреагировала Рут. – Заклеймить, а не порезать.

– Ты говорила «порезать», – настаивал Вуфер.

– Не учи меня, что я говорила, а что нет. Не смей указывать матери.

– Но вы говорили, миссис Чандлер, – вмешался Эдди. – Честно. Вы сказали «порезать».

– Я так сказала?

– Я же вас слышал. Мы все слышали.

Рут покивала. Задумалась. И потом вздохнула: