Девушка напротив

Она раскрыла глаза и бросилась назад, перепуганная, она закричала, но Донни уже держал ее за руку, а Рут — за другую. Мэг стала отбиваться, брыкалась и изгибалась, и кричала «Нет, нет!» Она была сильной. До сих пор.

Рут ослабила хватку.

— Будь ты проклята! — взревела она. — Хочешь, чтобы я привела твою сестричку? Твою драгоценную Сьюзен! Хочешь, чтобы она была вместо тебя? Чтоб она обожглась?

Внезапно Мэг бросилась на нее. Дикая. Необузданная. Безумная.

— Да! — закричала она. — Да, сука, да! Приведи! Давай! Мне уже плевать!

Рут, прищурившись, посмотрела на нее. После повернулась к Уилли. Пожала плечами.

— Приведи ее, — сказала она тихо.

Однако, никуда идти ему не пришлось.

Я повернулся, когда он прошел мимо, и увидел, как он остановился, потому что Сьюзен уже была здесь. Стояла в коридоре и смотрела на нас. И тоже плакала.

Мэг тоже ее увидела.

И тут пала духом.

— Нет! — закричала она. —Не-е-е-т! Пожалуйста!..

И на какое-то мгновение мы замерли в густом теплом тумане, прислушиваясь к горячей струе из крана и всхлипываниям. Зная, что сейчас будет. Зная, как оно будет.

Рут отбросила шторку в сторону.

— Давай ее сюда, — сказала она Донни. — И поосторожней.

Я наблюдал, как ее завели в ванну, и Рут направила обжигающую струю из рассеивателя на ноги, после — медленно перевела на бедра, живот — и, наконец, на грудь, и струя разбивалась о соски, ее руки отчаянно напряглись, пытаясь врываться на свободу, и все, куда попадала вода, делалось красным, красным, цвета боли — и, наконец, я не смог выносить этих криков.

И убежал.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Глава тридцать четвертая

Но только раз.

Больше я не сбегал.

***

С того дня я ходил туда, словно наркоман, и моей зависимостью было знание. Знание, что такое возможно. Знание, как далеко можно зайти. Как далеко они посмеют зайти.

Причем, всегда они. Я стоял в стороне. Ни со стороны Мэг и Сьюзен, ни со стороны Чандлеров, я ни в чем прямо не участвовал. Я смотрел. Никогда не прикасался. И все. Держась этой позиции, я считал себя пусть не совсем непричастным, но хотя бы невиноватым.

Это как в кино сидеть. Порою фильм, конечно, пугает — когда переживаешь, сумеет ли герой или героиня выбраться из очередной передряги. Но и только. А по окончании фильма зритель выходит из темноты зала и оставляет все тревоги позади.

Иногда это больше походило на фильмы, появившиеся позже, в шестидесятых — как правило, зарубежные — которые в основном очаровывали зрителя гипнотическим нагромождением причудливых иллюзий, смысловых слоев, означавших в итоге полное отсутствие смысла, где актеры с пустыми, картонными лицами бесцельно бродили по сюрреалистическим пейзажам из ночных кошмаров, бесчувственные, покорные судьбе.

Совсем как я.

Конечно же, мы сами писали сценарии этих фильмов, сами же их снимали и сами же смотрели. Так что, думаю, введение новых действующих лиц было неизбежно.

Как неизбежно было и то, что первым нашим зрителем стал Эдди Крокер.

***

Было ясное и солнечное утро, конец июля, третья неделя заточения Мэг, когда я впервые пришел и встретил его там.

Первые несколько дней после душа ей позволяли не снимать одежду — она покрылась волдырями, и ей дали подлечиться — и даже довольно неплохо обращались: кормили супом и сэндвичами, давали воды, когда захочет. Рут даже постелила простынь на матрас и повымела с полу окурки. Трудно было сказать, на что Уилли больше жаловался — на зубную боль или на то, как все стало скучно.

С Эдди все поменялось.

Когда я пришел, Мэг еще была одета — пара линялых джинсов и блузка — но ей связали ноги, уложив животом на рабочий стол, а руки прикрутили к ножкам.

Эд снял кроссовку и шлепал ее по заду.

Потом он остановился, и Уилли принялся обрабатывать ее спину, ноги и зад кожаным ремнем. Били сильно. Особенно Эдди.

Рупор и Донни стояли и наблюдали.

Я тоже. Но недолго.

Мне не нравилось, что он здесь.

Эдди чрезмерно увлекался.

Сразу вспомнилось, как он усмехался, зажав черную змею в зубах, и бросал ее в нас снова и снова, пока она не свалилась замертво.

Этот парень был из тех, кто запросто может откусить голову лягушке.

Этот парень был из тех, кто может запросто швырнуть тебе камнем в голову или дать по яйцам, стоит лишь косо на него взглянуть.

Эдди был бешеный.

День стоял жаркий, и Эдди истекал потом, пот ручьями лился с его рыжих, морковного цвета волос и катился по лбу. Как обычно, он был обнажен по пояс, чтобы все могли полюбоваться его внушительным телосложением и ощутить исходящий от него запах пота.

От него разило соленым, сладким и липким, словно от протухшего мяса.

Я не остался.

Я пошел наверх.

Сьюзен собирала паззл на кухонном столе. Рядом стоял наполовину пустой стакан молока.

Телевизор в кои-то веки молчал. Снизу доносились шлепки и смех.

Я спросил Рут.

Рут, сказала Сьюзен, была в спальне. Опять голова болит. В последнее время такое с ней часто.