Девушка из кошмаров

Отец испортил атам? Какая неимоверная чушь! Атам и его цель вели меня всю жизнь. И стоили моему отцу его собственной. В кои-то веки проклятая железяка может послужить моим целям. Он обязан мне. Нам обязан.

– Я вижу, что творится у тебя в голове, Тезей. Может, не так хорошо, как твой ясновидящий друг там наверху, но вижу. Мои слова не поколебали твоей решимости. Ничего из сказанного до тебя не доходит. Орден создал атам, чтобы отсылать прочь мертвых. Теперь ты хочешь использовать его, чтобы вытащить мертвую девушку обратно в мир живых. Даже если способ сделать это существует, они скорее уничтожат нож, чем позволят такому случиться.

– Я должен это сделать. Я не могу оставить ее страдать там, не попытавшись. – С трудом сглатываю и стискиваю зубы. – Я люблю ее.

– Она мертва.

– Для меня это значит не то, что для других людей.

Лицо его вдруг теряет всякое выражение, и это пугает. Вид у него такой, словно он смотрит в глаза расстрельной команде.

– Когда ты был здесь в последний раз, ты бы такой маленький, – говорит он. – Единственное, что занимало тебя тогда, это разрешит ли мама съесть две порции яблочного пирога. – Взгляд его плывет к стремянке в углу. Он видит меня там, хохочущего, когда он толкает ее вдоль полок.

– Гидеон. Я уже не ребенок. Обращайся со мной так, как обращался бы с моим отцом. – Зря я это сказал, он морщится, словно я его ударил.

– Сейчас я не могу этого сделать, – говорит он, не столько мне, сколько себе самому. Он машет рукой, отпуская меня, и горбится, устраиваясь в кресле. Мне отчасти хочется дать ему отдохнуть, но Аннин вопль у меня в ушах не смолкает.

– У меня нет на это времени, – говорю я, но он закрывает глаза. – Она ждет меня.

– Она в аду, Тезей. Время там не имеет значения – долго ли, коротко ли. Боль и страх постоянны, и не важно, сколько часов или минут ей придется тебя ждать.

– Гидеон…

– Дай передохнуть, – говорит он. – Что бы я ни сказал, роли не играет. Разве ты не понимаешь? Не я послал тебе эту фотографию. Это орден. Ты нужен им здесь.

Глава 17

Дверь тихо скользит на место у меня за спиной. Я удивлен: мне-то хотелось хлопнуть ею, чтобы она загрохотала на направляющих. Но Гидеон по-прежнему в кабинете, думает в тишине, а может, даже дремлет, и голос его у меня в голове говорит, что подобная выходка просто не сработает.

– Ну как? – спрашивает Томас, высовывая голову из кухни.

– Спит, – отвечаю я. – И о чем это тебе говорит?

Заходя в кухню, обнаруживаю Томаса с Джестин сидящими вместе за столом и делящими гранат.

– Он стар, Кас, – говорит она. – Он был стар, еще когда ты в прошлый раз был здесь. Задремать днем для него обычное дело. – Она зачерпывает ложкой багряные зерна и старательно пережевывает семечки.

Справа от меня Томас хрустит своей частью граната и сплевывает семечки в кружку.

– Мы пересекли океан не для того чтобы ждать у моря погоды и кататься на Глазу[16], – рявкает он.

Поначалу мне кажется, что он говорит это ради меня, но нет. Вид у него раздраженный и угрюмый; мокрые после душа волосы придают ему сходство с едва не утонувшим котом.

– Эй, – говорю, – не откусывай Джестин голову. Она же не виновата.

Томас презрительно кривит губы, а Джестин улыбается.

– Что вам двоим нужно, так это отвлечься, – заявляет она и встает из-за стола. – Идемте. Когда вернемся, Гидеон уже проснется.

Кто-то должен сообщить Джестин, что отвлечение работает, только если не знаешь, что тебя отвлекают. И Томасу тоже, потому что он, похоже, забыл обо всем, кроме нее. Они оживленно беседуют об астральных проекциях или о чем-то таком. Не уверен, правда, о чем именно. С тех пор как мы вышли из метро на станции «Лондонский мост», беседа сменила направление раз шесть, а я не особенно следил за ее ходом. То, что Джестин девушка привлекательная, тоже не повредит. Кто знает, вдруг она поможет ему пережить разрыв с Кармель.

– Кас, давай, – она не глядя протягивает руку назад и подтаскивает меня ближе к себе за рубашку. – Мы почти на месте.

«На месте» относится к лондонскому Тауэру, похожей на замок крепости, расположенной на северном берегу Темзы. Сооружение историческое, место бесчисленных пыток и казней, начиная с леди Джейн Грей и кончая Гаем Фоксом[17], – туристы так и прут. Глядя на крепость, мы пересекаем Тауэрский мост, и я гадаю, сколько криков отражалось от этих каменных стен. Сколько крови помнит эта земля. Некогда отсеченные головы насаживали на пики и выставляли на мосту, пока они не падали в реку. Бросаю взгляд вниз, на бурую воду. Где-то в ее глубине старые кости по-прежнему норовят пробиться сквозь толщу ила.