Девушка из кошмаров

– Если б она остановилась, вырубив тебя, то нет, – говорит он наконец. – Но кто знает, стала бы она останавливаться?

Она бы остановилась. Судя по тому, как она нас пугала, как наносила удары – все это было просто тренировкой, просто проверкой. Это читалось в ее тоне и в том, как она признала поражение. Проигрыш ее развеселил.

– Ответы мы получим утром, – говорю я, откидывая свое одеяло.

– Просто мне это не нравится. И я не чувствую себя в безопасности в этом доме. Мне, похоже, вообще не удастся заснуть. Может, нам стоит спать по очереди.

– Томас, никто здесь не причинит нам вреда, – говорю я, стягивая туфли и забираясь в постель. – Кроме того, я уверен: что бы она ни сделала – ты бы ее остановил. Кстати, где ты выучил то заклинание?

Он пожимает плечами в подушку:

– Морвран учил меня и черному искусству. – Рот его сжимается в твердую линию. – Но мне не нравится прибегать к нему. Потом злишься и от самого себя мерзко. – Он обвиняюще смотрит на меня. – А вот у нее, похоже, никаких проблем с этим нет.

– Давай поговорим об этом утром, Томас, – предлагаю я.

Он еще некоторое время ворчит, но, несмотря на разговоры об отсутствии чувства безопасности, начинает храпеть через полминуты после того, как гаснет свет. Я бесшумно сую атам под подушку и пытаюсь сделать то же самое.

Когда я утром спускаюсь на кухню, там уже шуршит Джестин. Она стоит спиной ко мне, моя посуду, и не оборачивается, хотя чувствует мое присутствие. Кепки на ней сегодня нет, и примерно два фута темно-золотых волос спадают по спине. Красные прядки вплетены в них словно ленты.

– Сделать тебе что-нибудь на завтрак? – спрашивает она.

– Нет, спасибо.

В корзинке на столе есть круассаны. Беру один и отрываю уголок.

– Масло нужно? – спрашивает она и оборачивается.

На нижней челюсти красуется большой темный синяк. Моя работа. Я помню, как поставил его, заставив ее согнуться пополам. Когда это происходило, я не знал, кто она такая. А теперь синяк смотрит на меня словно обвинитель. Но с чего мне чувствовать себя виноватым? Она напала на меня и получила по заслугам.

Она идет к буфету и достает блюдце и нож для масла, затем ставит масленку на стол и ныряет в холодильник за вареньем.

– Сожалею насчет лица, – говорю я, расплывчато указывая на синяк.

Она улыбается:

– Не-а, не сожалеешь. Не больше чем я насчет выдавливания воздуха из твоих легких. Мне надо было тебя испытать. И откровенно говоря, не так уж ты меня впечатлил.

– Я был только что с самолета.

– Отговорки, отмазки. – Она прислоняется к разделочному столу и продевает палец в петлю на поясе джинсов. – Истории про тебя я слышала с тех пор, как достаточно подросла, чтобы слушать. Тезей Кассио, великий охотник за привидениями. Тезей Кассио, носитель оружия. А стоило мне тебя встретить – я отпинала тебя в переулке. – Она улыбается. – Но, полагаю, будь я мертва, это была бы другая история.

– Кто рассказывал тебе эти байки? – спрашиваю я.

– Орден Бидах Дуба, – говорит она, и глаза ее вспыхивают зеленым. – Разумеется, из всех нынешних его членов самые классные сказки у Гидеона.

Она отрывает кусочек круассана и сует за щеку словно белка. Орден Бидах Дуба. Всего несколько дней назад я и не слыхал о нем. И вот он снова всплывает, и на сей раз название произнесено правильно. Стараюсь, чтоб голос не дребезжал.

– Чего орден? – переспрашиваю я и тянусь за маслом. – Бьидяк Дьюба?

Она ухмыляется:

– Прикалываешься над моим акцентом?

– Есть немного.

– А может, просто придуриваешься?

– И это тоже.

Выдавать слишком много было бы ошибкой. Особенно учитывая, что главный мой секрет в том, что я не знаю ничегошеньки.

Джестин поворачивается обратно к раковине и сует руки в воду, домывая последние тарелки.

– Гидеон вышел купить чего-нибудь к обеду. Он хотел вернуться до твоего пробуждения. – Она спускает воду из раковины и вытирает руки полотенцем. – Слушай, извини, что напугала твоего приятеля. Честно говоря, я не думала, что сумею одурачить тебя. – Она пожимает плечами. – Гидеон правильно говорит: я всегда сначала пускаю в ход кулаки.

Киваю, но Томасу таких извинений будет мало.

– Кто учил тебя магии? – спрашиваю. – Орден?

– Ага. И родители.

– А кто учил тебя драться?

Она вскидывает подбородок:

– Меня и учить-то не требовалось. У некоторых врожденный дар, знаешь ли.

Неспокойно у меня на душе из-за этой девицы, тянет в разные стороны. Одна сторона говорит, что это Гидеонова племянница и уже по этой причине ей можно доверять. Другая с первого взгляда уверена, что племянница она там или нет, а Гидеон ей не указ. Никто ей не указ. У нее своя программа действий на каждом дюйме тела прописана.