Девушка из кошмаров

Странным образом она больше не смотрит на меня, а руки ее скручены, как у краба. Она взмахнула ими над формайкой[23], а затем легонько стала постукивать пальцами по столешнице.

— Ты желаешь знать о девушке, — выдохнула она на свои колени. Так как сидит женщина с низко опущенным подбородком, ее голос кажется сдавленным и хриплым.

— О девушке, — шепчу я. Рикка смотрит на меня с хитрой улыбкой на лице.

— Ты единственный, кому удалось заставить Анну, одетую в кровь, покинуть этот мир, — говорит она. — Я почувствовала это, когда она проходила мимо. Словно гроза, исчезающая за озером.

— Она сама так решила, — отвечаю я, — чтобы спасти мою жизнь. И Томаса.

Рикка пожимает плечами, сообщая, что это не имеет значения. На золотой посудине покоится бархатная сумка; она опустошает содержимое и мешает его по кругу. Я пытаюсь не слишком близко присматриваться. Просто сошлюсь на то, что это вырезанные руны, но все же они похожи на мелкие кости, возможно, принадлежащие птицам, ящерицам или человеческим пальцам. Она опускает взгляд на их расставленную комбинацию, и тогда ее светлые брови удивленно взимаются вверх.

— Девушка сейчас не с тобой, — продолжает она, отчего мое сердце глухо забилось. Признаться, я не знаю, на что собственно рассчитываю. — Но была. Совсем недавно.

Рядом я слышу, как учащенно дышит Томас, выпрямляясь на стуле. Он поправляет свои очки и легонько толкает меня локтем, стараясь ободрить.

— Можешь объяснить, чего она хочет, — через минуту спрашивает он, наблюдая, как я, онемевши, сижу, словно скала.

Рикка поднимает голову.

— Откуда мне знать? Ты хочешь, чтобы я вызвала ветер и у него спросила? Он не знает этого. Можем спросить об этом только одного человека, который знает ответ. Попросите Анну, одетую в кровь, раскрыть ее тайну, — она косится на меня. — Думаю, ради тебя она многое расскажет.

Из-за пульсации в ушах мне трудно ее слушать.

— Я не могу ее об этом спросить, — ворчу я. — Она не может говорить.

В голове потихоньку проясняется; она начинает немного кружиться, но упорно размышлять дальше.

— Мне сказали, что невозможно вернуться оттуда. Что ее не должно здесь быть.

Рикка откидывается на кресле. Она напряженно указывает рукой на мой рюкзак и атаме.

— Покажи мне, — просит она, а затем скрещивает на груди руки.

Томас кивает, показывая, что все хорошо. Я расстегиваю сумку и вытаскиваю нож, покоившийся в ножнах, затем кладу его на стол напротив. Рикка резко дергает головой, поэтому я выставляю его перед собой. По всему лезвию вспыхивает и гаснет пламя свечей. Ее реакция, когда она смотрит на эту необычную вещь, а в углу ее морщинистого рта появляется нервный тик, близка к отвращению. Наконец, она отводит взгляд в сторону и плюет на пол.

— Что ты о нем знаешь? — спрашивает она.

— Перед тем, как он перешел мне, он принадлежал моему отцу. Я знаю, что он отправляет убитых призраков в другой мир, где они не могут больше нанести вред живым.

Рикка бросает на Томаса быстрый взгляд. Это немного смахивает на выражение типа «загрузить парня».

— Хорошо и плохо. Правильно и неправильно, — она трясет головой. — Этот атаме так не думает, — она вздыхает. — Ты многого не знаешь, поэтому я все тебе расскажу. Ты думаешь, что он открывает дверь между нашим миром и иным, — она удерживает его одной рукой, затем второй.

— Но этот атаме и есть дверь. Его давно открыли, и с тех пор он колеблется между нашим и иным мирами, туда-сюда, туда-сюда.

Я наблюдаю, как колышется влево и вправо рука Рикки.

— Но он никогда не закроется.

— Подожди минутку, — говорю я. — Все неправильно. Ведь призраки не могут вернуться назад через нож, — я смотрю на Томаса. — Не так он действует, — я поднимаю нож со стола и обратно кладу его в сумку.

Рикка наклоняется вперед и хлопает меня по плечу.

— Откуда ты знаешь, как он действует? — спрашивает она. — Но все же. Он действительно не так работает.

Теперь я начинаю понимать, что Томас имел в виду, когда говорил что она немного не в себе.

— Для этого потребуется сильная воля, — продолжает она, — и глубокая связь. Ты сказал, что нож не отправлял Анну в иной мир, но, чтобы найти тебя, она должна была об этом знать и чувствовать.

— Ее зарезали, — взволновано прерывает ее Томас, — после заклинания Чаши Ворожбы Уилл взял нож и зарезал ее, но она не умерла, не исчезла или что-то в этом роде.

Глаза Рикки снова оказываются на рюкзаке.

— Она как-то связана с ним. Для нее он как путеводная звезда, как маяк. Я не знаю, почему другие не могут следовать за ним. Это загадка даже для меня.

Есть что-то странное в том, как она смотрит на нож. Ее взгляд выглядит напряженным, но отрешенным. Раньше я не замечал, что ее глаза были наполнены нечеткими желтыми оттенками ирисов.

— Но, тетушка Рикка, даже если вы и правы, как Томасу поговорить с ней? Как ему понять, чего же она хочет?

На лице расползается широкая, сердечная улыбка. Почти радостная.