Девушка из Дании

Можно бесконечно гадать, почему их история оказалась практически забыта. Вегенер перенес операции в начале 1930-х годов – крайне неспокойное время для всего мира и особенно для тех мест в Западной Европе, где он жил: Копенгаген, Париж, Дрезден. Черная туча экономической катастрофы, фашизм и, наконец, нацизм уже накрыли континент. Я не удивлен тем, что эта история затерялась среди массы страшных событий последующих пятнадцати лет. Это одна причина. А другая, конечно, – это характер трансформации Вегенера. И сегодня трансгендерные люди с трудом встраиваются в общество, фактически не получая какой-либо поддержки от большинства из нас. В тридцатые же годы подобное едва ли возможно было даже представить: мало того что мир впервые услышал о человеке с неясным гендером, так заголовки в прессе еще и кричали, что отныне доступна медицинская коррекция пола. Газеты всех стран сообщали о переходе Вегенера со смесью благоговейного страха и осуждения. История тогда была громкой, но, когда Лили Эльбе умерла, даже наиболее сочувствующие издания в Копенгагене упомянули об этом вскользь как о чем-то незначительном, а не как об итоге выдающегося события. Лили Эльбе, однако, сделала все возможное, чтобы удержать голову над смыкающимися водами истории, собственноручно написав некролог о себе, опубликованный в «Политикен».

Что именно в этой истории вдохновило вас настолько, что вы положили ее в основу вашего дебютного романа?

Меня завораживает супружество: как мы договариваемся друг с другом на протяжении брака, какие изменения в нем происходят и почему одни отношения выдерживают испытание временем, а другие – нет. Любой брак – готовая сюжетная арка для романа. Как мне видится, суть истории Эйнара, Лили и Греты – не в сексуальной трансформации, а в той атмосфере близости, что окружала их отношения. Они любили друг друга сквозь годы, даже когда жили вместе как две женщины. Какие отношения способны выдержать столь кардинальную перемену? Проще говоря, вот вопрос, который мы вечно задаем себе: что есть любовь?

Читая об Эйнаре Вегенере и Лили Эльбе, я понял еще кое-что: мы все в той или иной степени рождаемся не в своем теле. Всю жизнь мы пытаемся научиться принимать оболочку, которая в этом мире служит нам транспортным средством. Уверен, каждый человек, глядя в зеркало, хотя бы раз ловил себя на мысли: «Это не я. Я должен был родиться кем-то другим». Разумеется, большинство из нас не идет на столь радикальные меры ради того, чтобы примириться с собой, и тем не менее в вопросе определения Эйнаром своей гендерной идентичности заключена универсальность: смотрите не на мое тело, а на мою душу.

В какой мере «Девушка из Дании» опирается на реальные события? Почему по ходу сюжета вы подчас предпочитали отходить от фактов, особенно в конце?

Многие важные моменты, связанные с трансформацией Эйнара, основаны на фактах – например, первое переодевание в Лили, необъяснимые кровотечения, пребывание в дрезденской клинике, – и все же большая часть романа – авторский вымысел. Я хотел написать историю любви, роман о супружестве Эйнара и Греты. Для этого требовалось вообразить, как они жили, как вместе трудились и боролись, как любили друг друга. В «Девушке из Дании» многое изменено – я пошел на это, дабы написать историю любви, наделенную собственной логикой. Пожалуй, одно из самых серьезных изменений состоит в том, что я сделал Грету (в действительности ее звали Гердой) американкой. На мой взгляд, главная героиня романа – она. Чтобы передать глубину ее любви к мужу, а позднее к Лили, я почувствовал необходимость создать новую Грету, чье прошлое помогает понять, каким она видит свой брак с Эйнаром. Концовка романа – естественное завершение процесса. Я должен был поставить точку в их супружеских отношениях – по большому счету, весь роман именно об этом. В реальной жизни Герда Вегенер и Лили Эльбе просто разошлись, что казалось почти неправдоподобным и бесконечно печальным после всего, что они совершили друг для друга.

С какими трудностями вы столкнулись, создавая персонажа, который в начале романа был мужчиной, а в конце стал женщиной?