Девушка и дракон

Все у нее получилось. И слуги, как обычно, не обратили внимания, и мать не выглянула в окошко. Даже старенький привратник оставил на минуту пост и куда-то отлучился. Сэни поудобней перехватила плетенку, и быстрым шагом поспешила прочь от замка, с холма Семи Ручьев, к перекрестку.

Оставалось только немного подождать. И чтобы не маячить на перекрестке, девушка спустилась в подлесок, поближе к той самой землянике.

Сколько прошло времени, она не могла бы сказать. Сэни изредка возвращалась к дороге и смотрела, не появится ли знакомая фигура. Но большак был пуст, лишь изредка появлялась на перекрестке крестьянская телега. Да однажды проскакала пара верховых.

Сэни уже почти смирилась с тем, что ждет напрасно, даже успела почувствовать облегчение, когда откуда-то из лесу на дорогу вышел человек. Остановился, откинул капюшон.

Сэни подошла, остановилась рядом.

— Здравствуйте, сударыня, — поприветствовал ее Яшма.

Глаза его меж тем колюче ощупывали тракт.

Сэни прекрасно поняла его беспокойство — на открытом перекрестке она тоже чувствовала себя очень неуверенно.

— Здесь недалеко есть замечательная поляна, — сказала она быстро, — ее с дороги не видно.

Яшма хитро улыбнулся:

— Ведите!

Сэни кивнула, и поспешила в подлесок. Ей даже в голову не пришло, что подобное приглашение со стороны молоденькой девушки может выглядеть предосудительно.

Плетенка забыто стояла у края поляны, у пня. Сэни твердо решила быстро отдать все и ничего не объяснять. Ведь и вправду — в замке могут хватиться… и что тогда?

Она решительно вынула ларец, на свету стало видно, какой он пыльный и старый. И маленький.

Обернулась. Яшма стоял близко, смотрел с прищуром, словно пытаясь что-то разглядеть или осмыслить.

Сэни неловко сказала:

— Вот… — и протянула ларчик за кольцо.

Яшма кивнул, подхватил его обеими руками. Опустил на землю. Сам присел рядом, на одно колено, все с тем же прищуром вглядываясь в прихотливый чеканный узор на крышке.

Потом осторожно надавил на какие-то малозаметные выступы. Крышка откинулась.

Сэни ощутила огромное желание уйти, спрятаться, или хотя бы отвернуться. Это не для посторонних глаз, это никто не должен видеть.

Но как уйти? Драконий амулет все еще в кармане.

— Сэни, взгляни — голос у Яшмы стал глухим, надтреснутым. — Это он вырезал для меня, а я забыл дома, на каминной полке. Прибыл посланник из города, сообщил о попытке переворота, я уехал, а фигурка осталась в зале…

Сэни помнила этого маленького дракончика, вырезанного из липы. Нэнги показывал. Он вообще был в восторге от всего драконьего.

Письма, которые сам Яшма писал сыну, тоже лежали здесь, и те коротенькие корявые записки, которые Нэнги писал в ответ. Запечатанные как полагается, сургучом и печаткой, они только сейчас добрались до адресата. Всего три письма.

— Миа…

Портрет, что стал собственностью Нэнги лишь потому, что у него невозвратно откололся край.

Миорна на нем не очень похожа на себя живую — слишком строгая, неулыбчивая, в слишком нарядном платье. Сэни ее такой ни разу не видела.

Девушка все-таки отошла к краю поляны, давая возможность Яшме побыть наедине с наследством.

Не жалей его, уговаривала себя. Не вздумай жалеть. Такие как он не любят, когда их жалеют…

Откуда ты это знаешь?

Я сама ненавижу, когда меня жалеют. Меня все время жалеют.

Он не ты.

Сэни присела на корточки и начала быстро собирать в ладонь землянику. Это повод сделать вид, что ей нет дела до… верней есть, но она не хочет навязываться.

Яшма торопливо укладывал в сундучок все, что недавно так поспешно вынимал из него. Сейчас он закроет крышку и уйдет, резко кивнув на прощание. Уйдет.

Девушка прикусила губу, поднялась. Красные ягоды скатились с ладони в траву. Отдать амулет надо. Надо сделать это сейчас — потом шансов уже не будет. Принц станет королем и уедет в столицу.

Яшма все еще стоял на коленях возле закрытого сундучка. Она сказала его затылку:

— Вы… вы только знайте, что я тоже их помню. И всегда буду помнить…

— Да.

Поднялся. Высокий, хмурый. Какой-то больной. Я это сделала, подумала Сэни. Это из-за меня. Светлые, боги, это из-за меня…

— Сэни…

— Я вам не все сказала. Я… вот…

Она поспешно вытащила из кармана цепочку с подвеской-драконом.

— Это ваше. Извините.

Сунула цепочку ему в ладонь и побежала к дороге, прикусив губу. Глупо получилось. Но когда после долгого молчания приходится подбирать самые правильные слова, эти слова находятся, но не сразу. Совсем не сразу.

И чего побежала, спрашивается. Все равно потом возвращаться. За плетенкой. Ее ведь и хватиться могут. Это одна из тех, в которые укладывают свежеиспеченный хлеб.

Глупо-глупо-глупо.

Не попрощалась. Ничего не сказала из того, что хотела сказать.

Прав был давешний капитан — дикая она. Глупая и дикая. И неправильная. Нет — сумасшедшая, больная. Тихая дурочка. Это правда. Это ты себя уговаривала, что притворяешься перед полковником и перед родней, а на самом деле доктор сказал сущую правду. Ты и вправду повредилась тогда рассудком.

Остановилась перед стеной родного замка. Не дело возвращаться зареванной и раскрасневшейся. Вдруг кто увидит…

— Сэни.