Девушка брата

— Я не буду тебя убивать, — поставив все возле меня, поднялся.

— Вы мне все рассказали. Все…

— Не глупи, Настя, — терпеливо сказал, как неразумному ребенку. — У неуправляемого и склонного к насилию пацана снесло крышу без адреналина, и он опять решил помахать кулаками. Но, вот незадача — неудачно пропустил удар. Карма, может, настигла… Ты понимаешь, о чем я, да? Любящее сердце его немолодого отца не выдержало потери сына, и тот скончался. А его молодая супруга сошла с ума от горя и несет невесть что.

Он пожал плечами, с каким-то садистским удовольствием наблюдая за выражением моего лица, которое я не смогла контролировать.

— Так что выбирать тебе, Настя. Быть подстилкой или, скажем, попасть в психушку. А то и вообще оказаться самоубийцей. По официальной версии.

Так и будет. И все поверят. А если кто и нет, то никогда и не подумает сказать об этом. Слезы покатились по щекам, обжигая кожу.

— Вам кошмары ночами не снятся? — выпалила я. — Никогда не приходят во сне все те, кого вы убили просто потому, что все не нажретесь никак?!

— Причем здесь «не нажретесь», дорогая? — театрально удивился он. — Я нашел среди своих крысу, узнал, кто ее ко мне подослал. А уж там, несложно догадаться… Кара за предательство — смерть, моя девочка. Испокон веков. Тот малец, что с тобой был, так, сопутствующий ущерб. Что до Сазоновых… Кто к нам с мечом придет, сама понимаешь. А ведь могли бы договориться, как это сделал Глеб. Он-то вовремя понял, что я им не по зубам.

Вновь присел возле меня, ухватил за подбородок, поворачивая к себе. Я не дернулась.

— Я вот одного не понимаю: как такая вроде бы неглупая женщина могла променять его на этого цепного пса?

Подобный разговор уже у меня был. Со Святославом и вечность назад. Вопрос один, но его причины разные. Как и спрашивающие, в общем-то.

— Смотри, как бы этот цепной пес не разодрал тебе потом глотку, — прошипела я.

Он усмехнулся. Так, будто резиновой маске растянули губы с одной стороны.

— Все надеешься на что-то, — протянул он, — зря. Он в прошлый раз против них еле устоял, но тогда приказа убить не было. Тогда было просто шоу, теперь же…

— Тогда была иной цена, — озвучила мысль, фейерверком вспыхнувшую в одуревшем от горя мозгу.

Тот бой был выходом злобы, боли, отчаяния. Этот будет для Влада боем за меня. Потому возможно… Возможно!

— Дура, — толкнул подбородок пальцем, — и что они оба в тебе нашли?

И после паузы:

— Но везучая…. Я-то женщин не бью. Но… у моих людей такого принципа нет. Ты бы помнила об этом. О том, что везение невечно.

— Ну так давай, — меня уже несло. — Зови их.

Резко склонившись, он больно схватил меня за волосы и поднял за них, притягивая к себе. Голову, лицо, прострелила просто адская боль, но я не застонала, не захныкала. Просто смотрела в его лицо. За застывшей маской насмешливого безразличия было еще что-то. Любопытство? Удивление?

— Пожалуй, награжу тебя за смелость.

Глава 67

Толкнул обратно или просто разжал пальцы — не знаю. Я настолько ослабела за… Сутки? Нет, больше, скорее всего уже следующая ночь. Ночь на пятницу. Поэтому два дня… Бои проходили по пятницам.

Упала, больно ударилась локтем, бедром, ободрала запястье.

— Я сначала хотел, чтоб его убивали медленно, — будничным тоном, никаких тебе зловещих ноток в голосе, начал он, — но теперь попрошу, чтоб сделали быстро. Так даже ярче. Все офигеют, когда Молот, до этого ни разу не проиграв, свалится замертво на первой минуте.

— Ты б зверье свое не переоценивал, — стараясь не замечать, как все вертится перед глазами, сказала я. Хрипло, но твердо.

— Вечером сама все увидишь.

Вечером… Значит, я права. «Сегодня» уже наступило.

Не выдержала, все же прижала к лицу грелку, когда он ушел. От облегчения из-за холодного касания из груди невольно вырвался стон. Заставить себя отбросить ее было выше моих сил. Да и зачем? Чему это поможет? Гордости польстит? Так от нее ничего не осталось уже. Если б только было можно, если б это хоть чему-то помогло, я б и себя предложила этому ублюдку. Вот только это все равно ничего бы не изменило.

Ни-че-го.

Одна только надежда на Влада. Что сможет как-то выстоять. Он же сильный. Он самый сильный.

Взяла бутылку с водой. Пальцы стали неловкими, не слушались особо, но я сумела открыть ее. Прижалась опухшими, потрескавшимися губами к горлышку. Осушила ее залпом. Да, так захочется в туалет. И придется во второй раз переживать унижение, присаживаясь над ведром. И пусть….

Из очередного спасительного провала, в котором не было боли, отчаяния и ужаса, меня вырвал обрушившийся на голову поток ледяной воды. Я дернулась, задохнулась от боли. Закашлялась…

— Типа помыл? — этот голос я не узнала.

— Надо с чего-то начинать, — а вот это уже был Стас.

Он поднял меня с пола, буквально забросил себе на плечо, как мешок, вызывая новую волну пульсирующей боли в лице и голове. Перед расфокусированным взглядом окружающая обстановка была как сплошное месиво непонятного цвета.