Девушка брата

— Да я просто не могу ничего другого, кроме как бить морды. Потому что дебилом родился и вырос. Гены шлюхи сказались. Я не о Миле, если что, — горько выплюнул он, — а и эта, как его… Родовая гипоксия повлияла.

Не свои слова.

— Что смотришь? Глебушка что не уточнял, что у нас разные матери? Его — жена, а моя — так, временная подстилка, каких у папочки десятки. Он — запланированный и желанный, а я бы не родился, если б моя мать не была дурой и сделала аборт.

— Она любила тебя, — прошептала я.

— И умерла из-за меня.

— Нет, Влад. Ее смерть не твоя вина. Не твоя! Эта ужасная трагедия…

— Хватит! — рычаще оборвал он, — Меня! Жалеть!

Он просто не знал. Не понимал какого это, когда твою боль кто-то разделяет. Святослав хоть раз говорил с ним о матери? Хоть раз сказал, что ее смерть — не его вина? Хоть раз вообще разговаривал с ним… Или все, что сделал для сына — ребенка любовницы, это принес его законной жене и завалил деньгами? Примитивной, бездушной, меркантильной твари, вымещавшей обиду за измену мужа, от которого не ушла из-за его бабла, на его сыне. Устроившей ад вместо детства для ни в чем неповинного мальчишки.

Влад отвернулся. Сидел, опершись на руль, и невидяще глядел в темноту.

— Тебе нужно наложить швы, — выдохнула я, проглотив комок в горле.

— Что?!

— У тебя рассечение. Само оно не затянется, — я зашла в Интернет, поискала ближайший травмпункт, запустила навигатор, — только езжай потихоньку.

Глава 13

— Настя, ну сосредоточься, — став сбоку от меня, Глеб с клюшкой в руках в который раз показывал, как замахиваться, чтоб отправить мячик в лунку. Я старалась изо всех сил, но ничего не выходило.

— Сынок, да оставь ты ее, — широко улыбнулся Святослав. — Для первого раза и так неплохо.

И, найдя мой взгляд, подмигнул. Поборов желание врезать ему клюшкой и стараясь не отклянчивать задницу, я замахнулась и толкнула долбаный белый мячик. Тот медленно прокатился мимо лунки.

— Не переживай, может просто не дано, — самодовольно улыбнулась Мила.

«Как ни одному пластическому хирургу вставить тебе хоть каплю мозгов и человечности», — пронеслось в голове.

Конечно же, не из-за дурацкого гольфа. Но из-за жестоких слов, эхом звучавших в голове. Кто такое говорил ребенку, подростку? Эта силиконовая идиотка? Или кобель-папаша? Или они оба?

Или даже мой бойфренд? Его старший брат!

Я посмотрела на Глеба. Некстати — я так надеялась на дождь — выбравшееся сегодня из-за туч солнце играло в русых стильно подстриженных волосах. Вокруг янтарных глаз обозначились морщинки, ведь в солнцезащитных очках ему играть неудобно. Белоснежные, идеально ровные виниры делали улыбку лучезарной, как в рекламе зубной пасты. Мужественный подбородок украшала трехдневная щетина — конечно же безупречно ухоженная. Белый костюм для гольфа сидел как влитой. Красивые руки с ленивой уверенностью держали клюшку.

Совсем недавно я любила, как они касались меня. Или только думала, что любила.

Красивый, уверенный в себе, умный, богатый и…

— Глеб, приве-ет! — одетая в ультра короткую юбочку и облегающую курточку Нелли вприпрыжку бросилась ему на шею. Расцеловала в обе щеки, сияя так, будто выиграла миллион. Ну или в ее случае миллиард.

— Ой, как мы с тобой похожи, — оба они были в белом.

Следом за девушкой к нам направлялся Валера — ее старший брат, лучший друг Глеба и партнер по бизнесу Сазоновых. Высокий и светловолосый, со светло-карими глазами — уверена, такими же, как у сестры, и правильными чертами лица. Его однозначно можно было бы назвать красивым молодым мужчиной, если бы в свои тридцать три года он не заплыл жиром.

— Свят, с наступившим, — он пожал руку отцу Глеба обеими своими. — Еще раз прости, что не смог приехать на праздник. Итальянцы удумали…

Что именно я уже не слушала. Стояла, бездумно глядя на залитый солнечным светом идеально остриженный зеленый газон. Вспоминала, как сидела в полутемном коридоре травм пункта и ждала, пока Владу — послушно поехавшему туда по моей просьбе — наложат швы. Как потом он отвез меня домой, пряча глаза. И как остаток ночи я просидела на широком подоконнике, наблюдая зарождающийся день и пытаясь найти какой-то выход. Если помириться с совестью, не рассказав о поцелуе в бассейне было не так и трудно — смысл было разыгрывать тот спектакль, если после него стать причиной очередной ссоры, да и обстановка не располагала, и ситуация была иная. То если промолчу о минувшей ночи, стану лгуньей. Изменщицей. Предательницей. А если расскажу, то сделаю и так балансирующему на грани Владу хуже. И я не знаю, что именно рассказать.

Не знаю, как отношусь к случившемуся.

— Милая, ты неважно выглядишь, — прервала мои размышления Нелли, — Простудилась после бассейна, да?

— Нет, все хорошо, спасибо, — упершись взглядом на этот раз в фиалковые линзы, ответила я, — возраст сказывается.

— Что я пропустил? — Валера насмешливо изогнул ухоженную бровь.

— Ой, ничего, что я сказала, да? — всплеснула руками Нелли.