Девушка брата

— Немало. А знаешь, сколько заработали на ставках? Ну, начальники твоего Стаса, которые организовали этот тотализатор? Раз в двадцать больше. А зрители, сделавшие ставки на бойцов… Ну, тут уж кому как повезло. Не веришь мне, спроси, вон у кумира своего — Молота. Сейчас он только кровь с лица смоет….

Я помолчала немного.

— А у легальных бойцов есть страховка. И медицинская помощь, кстати. И травмы они получают реже, ведь есть правила, — я положила деньги обратно. Поднялась, прошлась немного. — Но ты прав. Я реально горжусь твоим желанием стать самостоятельным поскорее. Только не понимаю, как так: платить «всяким уродам» за официально предоставляемые услуги, ты не хочешь, а потешать их, принося еще большие деньги и рискуя потратить еще большие, если получишь травму — согласен.

— Типа эти твои «официальные» бойцы не потешают публику по твоей же логике?

Ответить мне помешало появление Влада. Полностью одетый — в привычные уже черные треники и черную же толстовку, с влажными волосами, он медленно вошел в раздевалку. Кровь из-под брови уже не бежала, а она сама припухла, как и скула. Как и руки.

Не посмотрев на меня, он подошел к Леше. Угрожающе нависнув над ним, что-то тихо проговорил, склонившись к уху. Брат побледнел так, что слился с оштукатуренными стенами раздевалки, но кивнул. А Влад набросил на плечо сумку, сунул деньги в карман треников.

— Едем, — и нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Глава 12

Промолчавший всю дорогу Леша, очень вежливо попрощавшись, торопливо исчез за дверьми родительского парадного.

— Что ты ему сказал? — спросила я сидевшего за рулем Влада.

— Что если еще раз его увижу на каких-либо боях, или увидят мои знакомые, то от его правой по нелепой случайности останется месиво, и о любых видах работы можно будет забыть, — был невозмутимый ответ. — Поверь, отличная мотивация.

В этом я не сомневалась.

— Ты его ужасно напугал, Влад. Он ведь реально тебе поверил.

— А я не шутил — сломанная рука лучше пробитой башки, — он завел мотор и резво выехал со двора.

Черный, видавший виды седан «BMW» кряхтя выбрался на пустую проезжую часть.

— Я не верю в то, что ты бы это сделал.

— Я, конечно, понимаю, что ни одна умная телка не стала бы встречаться с моим подонком-братцем…

— Ты хочешь меня разозлить, — перебила я этот полный горечи ядовитый поток. — Зачем, Влад?

— А зачем ты жалеешь меня? — проорал он, заставив меня вздрогнуть. — Думаешь, я не замечаю этих проникновенных взглядов и тона, как к инвалиду?

Из-за мимики открылась ранка под бровью и пошла кровь. Влад выругался, съехал на обочину и остановился.

— Я не жалею тебя. К сожалению, или к счастью, поводов нет, — роясь в бардачке в поисках аптечки, сказала я. — Просто отношусь, как заслуживаешь. Нормально.

Выудив аптечку, нашла там стерильную салфетку и антисептик. Разорвала упаковку, смочила кусочек марли и осторожно прижала к его брови. Влад дернулся, но не отстранился.

Зажмурился, откинулся на подголовник. Едва соображая, что делаю, я погладила второй рукой его лицо, пытаясь расслабить мышцы. Кожа под пальцами была влажной и горячей.

А ощущалась так, будто я взялась рукой за оголенный кабель. Простое невинное касание. А остро настолько, что щемило сердце.

— Не уберешь руки, я трахну тебя прямо сейчас, в этой машине, — Влад поднял голову. Открыл глаза.

Вот только в них не было ни угрозы, ни похоти. Потемневшие, с расширенными зрачками. И глядели так, будто забирались под кожу. Касались к самому сердцу.

— Так трахни, — промокнув напоследок рану, я отняла руку. — Добьешься своего — я тебя возненавижу. Авось полегчает…

Дальнейшие слова застряли в горле. Я подавилась ими, едва удержавшись, чтоб не раскашляться от ментального удушья.

Страдание. Адская боль. Отчаяние. Они отразились на разбитом лице мужчины, будто Влад дал заглянуть мне в свою душу. На краткий миг.

Потом он с хриплым воем со всей силы замолотил кулаками по рулю. А я обвила его за плечи со спины, насколько могла, прижалась всем телом.

— Лучше уйди, Настя, — прохрипел он.

Я покачала головой, будто он мог это увидеть. Закусила губу, чтоб не разрыдаться. Передвинулась и обняла, прижав его голову к своему плечу. А Влад обхватил мой стан, крепко, практически доставая кончиками пальцев до своего туловища. Цепляясь как за соломинку.

И мы просто сидели так — долго-долго в темноте.

— Прости себя, пожалуйста, — после долгого молчания решилась я. — Ты смог выжить… Столько раз. Значит и это сможешь. Ты получил уже наказание…

Слезы все же побежали. А может, я плакала все время, пока прижималась губами к черной ткани его толстовки. Не знаю.

— Думаешь, это я самобичеванием занялся? — он поднял голову. Отодвинулся, — Или, как там это модно называть? Саморазрушение?

Из ранки снова пошла кровь. Как бы отвести его в травмпункт, чтоб наложили швы?

— Скажи, как на самом деле, — я как можно незаметнее смахнула слезы.