Девственница для ректора, или Приключения няши-слоняши

А вот тут она ошибалась. Я еще как ее замечал. И постоянно в самых неподходящих местах. То в мужском туалете, куда она якобы по ошибке зашла; то в моем кабинете, где вроде искала какого-то преподавателя (что ему у меня делать-то?); то вот в своей спальне. Тоже случайно забрела?  Мол, шла мимо, дай, думаю, зайду – так, что ли?

– Четыре года вы ходили мимо и не обращали на меня внимания. Четыре года не замечали моей любви к вам. Четыре года, стоило мне хоть чуть-чуть проявить чувства, бежали от меня, как от огня. Но сейчас… – Ялира наступала, я отступал, пока не уперся спиной в стену. Все, дальше бежать некуда. Клетка захлопнулась. – Сейчас, Игорь Филиппович, вы больше не сбежите. Теперь вы в моей власти. И я вас не отпущу.

Портниха с неожиданной силой схватила меня за руки, буквально припечатала их к стене, прижалась ко мне, лишая возможности двигаться, и жарко зашептала в лицо, обдавая неповторимым амбре из пота и перегара (даже дар не нужно было включать, чтобы почувствовать этот «аромат»):

– Ну же, Игорь. Поддайся чувствам. Я же знаю, что небезразлична тебе. Тебе это ничего не стоит, а для так важно. – В голосе ее появились мурлыкающие нотки. – Игорь, ты не пожалеешь, поверь.

Я почувствовал, как ее рука пытается размотать простыни, в которые я был завернут, как в кокон, а губы с яростью прижались к моим. Меня чуть не вывернуло, но в этот момент…

Не знаю, что произошло, но внезапно я почувствовал, что свободен от удушающих объятий портнихи, а заодно и простыни. Меня словно штормило, мотало и болтало из стороны в сторону. Тошнота снова подкатила к горлу, и тут болтанка закончилась так же неожиданно, как началась. Я почувствовал, что теряю сознание, и благодарно закрыл глаза.

Очнулся я от дичайшего холода. Ног почти не чувствовал, руки двигались с трудом. Несмотря на то, что на мне явно что-то лежало, что некоторым образом защищало от переохлаждения, я не чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы открыть глаза. А вот вонь проникала в легкие независимо от желания.

Опять она! За что мне это? И что, собственно, произошло? Я застонал и от звука собственного голоса распахнул глаза. Он был каким-то другим. Знакомым и незнакомым одновременно. И вонь была другой. Пахло гнильем, испражнениями, сигаретами… Стоп! В Осторесе нет табака! Где я?

Огляделся: лежу на грязном асфальте – асфальте? – в темном переулке. Обуви нет, одежды нет, только шуба сверху накинута. Это что же получается? Я вернулся? Я снова Игорь Королев, сын предпринимателя Королева, одного из богатейших людей России, а никакой не ректор академии в магическом мире?

Стремясь проверить догадку и не веря своему счастью, кое-как поднялся и поплелся к видневшемуся в конце проулка свету. Под фонарем посмотрел на свои руки – сильные руки молодого человека, бицепсы, трицепсы, все на месте. Мне срочно нужно было зеркало, но где же его взять темной ночью? Увидел через дорогу витрину магазина и направился к ней. Внезапно услышал визг тормозов и жуткую ругань. Сначала не понял, а потом дошло, что это водитель обозвал меня тупым пьяным придурком. По-английски. Я же в Лондоне!

Дошел до витрины – ноги неприятно кололо холодом, это единственное, что они ощущали, – посмотрел в стекло. Видно было плохо, но это не страшно. Ссадины, порезы, запекшаяся кровь, синяки, один глаз заплыл – то-то я видел как-то странно! – но это было мое лицо, а не пятидесятилетнего ректора. Я был готов плясать от счастья, если бы ноги меня слушались. Но они не подчинялись хозяину.

Оставался один насущный вопрос – как мне добраться до дома? Я стал припоминать события четырехлетней давности – а давности ли, если в этом мире прошла какая-то пара часов, за которую я успел заледенеть? – и понял, что ни телефона, ни денег у меня нет. Ни один таксист не посадит меня в свою машину, даже если пообещать сотню фунтов – выглядел я, надо сказать, очень непрезентабельно. И кто поверит, что у человека, который похож на бомжа, есть деньги? Оставался один выход.

Я кое-как пошел, уже совсем не чувствуя ног и держась за стены, туда, где слышался шум дороги, голоса – обычный городской шум. Так отвык от всего этого, что он казался мне оглушающим. Выйдя на проспект, аж зажмурился – неоновые рекламные вывески, яркие фонари ослепили меня, а гомон на пару секунд оглушил. Пройдя еще несколько шагов, я без сил повалился по ноги какой-то паре. Теряя сознание, расслышал, как кто-то просит вызвать скорую, и провалился в спасительное небытие.

ЭПИЛОГ

Четыре года спустя

Игорь