Девственница для ректора, или Приключения няши-слоняши

С момента возвращения из Остореса прошло четыре года. Иногда казалось, что все это мне приснилось, что ничего этого не было: ни магической академии, ни Артурчика с его дурацкими усами, ни фанатично влюбленной Ялиры Петровны, ни девунки бегемота, которой дали прозвище Слоняша. Но как только подобная мысль закрадывалась в голову, в ней, в этой самой голове, словно звучал чужой голос: «Найди Снежану. Ты должен найти Снежану». И раз я тут, на своей родной Земле, значит, и Снежана здесь. Видимо, нашла способ нас обоих вернуть Иначе как бы я дома оказался? Вот только весь цимес в том, что найти-то несложно, а вот кого и где – вопрос. Ведь я не знал, где она живет и главное – когда. Из какого времени она попала в Осторес?

Но чужой голос в голове не давал покоя, поэтому я плюнул и нанял частного детектива. Предположил, что раз она попала в Осторес через четыре года после меня и была уже совершеннолетней, значит, надо искать с поправкой на возраст. Сообщил детектив имя – Снежана Шмыгина, и тот нашел больше сотни таких. Больше половины отсекли сразу – по возрасту были либо слишком маленькими, либо слишком взрослыми. Оставалось около трех десятков. И всех надо было проверить.

И вот теперь я стоял перед домом очередной Снежаны. За последний год я проверил их семь. Восьмая на очереди. Сделал бы быстрее, но ведь нужно было помогать отцу управлять компанией. Я после Остореса «за ум взялся», как говорит мой папаня. Он думал, что это я после нападения изменился. Ан нет. Просто годы на посту ректора даром не прошли. Отец меня даже все чаще хвалит в последнее время, а похвала от моего папеньки все равно, что миллион долларов в подарок от Скруджа Макдака: не дождешься. Так что не хотелось опять упасть в его глазах, вот и не злоупотреблял. В целом, торопиться мне было некогда. Если я правильно посчитал, Снежана моя только в этом или прошлом году совершеннолетия достигла. А раньше она мне без надобности – обвинят еще в чем непотребном.

Кстати, за каким лядом мне эта Слоняша нужна, я старался не думать. Просто хотелось убрать «сверло» из головы, которое то и дело принималось проделывать в мозгу очередную дырку своей Снежаной. Вот найду, скажу: «Все, нашел, отвяжитесь!» – и уйду восвояси.

Вздохнул и вошел в грязный подъезд многоэтажки. Восьмая по счету Снежана жила на восьмом этаже. Лифт не работал, лестница была загажена, стояла вонь от выставленных к дверям мусорных пакетов и рыжих луж в углах. Пришлось достать платок и зажать нос. Иначе потерял бы нюх навсегда. Даже Ялира, черт бы ее побрал, Петровна пахла получше, чем это амбре.

Кое-как доковыляв до нужной двериЭ, нажал на звонок. Где-то в глубине квартиры раздался противный звук, словно звонок простудился и хрипел вместо того, чтобы звонить.

– Кого принесло в такую рань?

Я посмотрел на часы – десять утра, все нормальные люди уже на работе. Какая такая рань?

– Ма-ашк, опять, небось, твой ирод пришел! – донеслось из-за все еще закрытой двери. Открывать явно не торопились. Кстати, глазка на двери тоже не было. Вернее, он вроде когда-то был, во всяком случае, на уровне глаз в старой, обшарпанной двери было отверстие, давно и прочно замазанное жвачкой, которая с годами отвердела и превратилась почти что в цемент.

– Гони его, баб Клава! Нечего ему тут шмоняться! Иначе по темечку получит.

Дверь, наконец, отворилась, являя моему взору дородную тетку предпенсионного (или запенсионного, сложно сказать) возраста. Вся она была такого же «застиранного» вида, как и фартук на ней. Волосы мышиного цвета выбивались из небрежно забранного хвоста, на ногах были разношенные тапки, одной рукой она держала дверь, а другой – тяжеленную (наверняка чугунную) сковородку.

– Ты не Васька! – удивленно проговорила она. – Ма-ашк, эт не Васька.

– А кто, баб Клав?

Обладательница более молодого голоса и упомянутого Васьки вышла к дверям. Блеклая, уставшая, с морщинами, мешками под глазами и синяком во всю скулу девушка. Наверняка Васькин подарочек.

– Понятия не имею. Мажор какой-то. Прынц. – Баба Клава загоготала по-богатырски, чем живо напомнила Снежану.

– Прынц? – посторила та, что назвали Машкой. – А конь у него есть?

– Не знаю, можа, в конюшне остался, – продолжала хохотать пенсионерка. – Ты кто такой будешь? – спросила она у меня, отсмеявшись. Прерывать ее я побоялся. Такая хлопнет чугуниной, как мухобойкой, и останутся от Игоря Королева только рожки да ножки.

– Я Игорь. А Снежана дома?

– Снежа? А зачем она тебе? – подозрительно прищурилась бабка.

– Я ее старый друг, проведать пришел.

– Друг? Откель у Снежки такие друзья? – Она провела по мне сверху донизу оценивающим взглядом. – Рубашечка отглажена, ботиночки начищены, костюмчик как влитой сидит, галстучек… наряд-то, небось, на пару тысчонок тянет. А Снежа с такими мажорами не водится.

– Это они с ней не водятся, – прыснула Машка.

Пару тысчонок? Пф, да у меня пуговицы на рубашке – и те дороже. разве что на пару тысяч зеленых – это да, ближе к истине.