Девочка со спичками

«Твою мать!» – мысленно выругалась Кира, чувствуя на шее удавку, и поплелась за Давидом готовить прототип «Капсулы» к показу. Судя по тому, как был возбужден и обрадован Давид, он всерьез полагал, что визит людей из АП – невероятная удача, счастливая случайность; что кто-то из них и вправду заметил его публикации на научных ресурсах. И Кире меньше всего хотелось его сейчас разочаровывать.

Давид был формальным руководителем «Капсулы», но все в НИИ знали, что аппарат придумала Кира. На втором курсе она с горсткой одногруппников собрала первый работающий прототип. Но, чтобы продвинуть проект и получить нормальные инвестиции, безвестных молодых студентов было мало. И тогда Кира пришла к своему научнику – пробивному пожилому ученому со связями. Тот ухватился за «Капсулу» как за последний шанс оставить след в науке. Мечникова без сожаления отдала Стрелковскому лавры первооткрывателя, а сама удовольствовалась ролью кофаундера «Капсулы» с пятьюдесятью одним процентом акций. Это был королевский подарок, за который Стрелковский не скупился для Киры на протекции и похвалы. С тех пор она фактически стала его названой дочкой и партнером в одном лице. Они подписали внушительное количество документов, и, хотя по ним выходило, что Стрелковский не имеет права в одиночку распоряжаться стартапом, продавать и обменивать его, первую скрипку на публике Давид с тех пор никому не позволял играть – даже Кире. И это ее вполне устраивало. Она обменяла публичность на покой и тишину лаборатории в подвальном этаже, где можно было безнаказанно проваливаться в цепочки ДНК, нейроактивность мозга и математически выверенные модели сна и бодрствования – и часами молчать, не чувствуя за это вины.

Вот и сейчас она даже не заметила, как пролетели целые часы, – ее руки машинально распаковывали цифровые архивы, запускали фрагменты нейронок для теста и настраивали «Капсулу» для деморежима.

Кира заглянула в пустую лабораторию на минус первом этаже и подошла к клетке с белыми мышами. Она заметила, что у них закончилась вода. Обычно во время презентаций они со Стрелковским транслировали сны мелких грызунов и показывали, как влиять на то, что видят мыши, через «Капсулу», как управлять их состоянием и, частично, мыслями – если можно было так называть обрывки их инстинктов и телесной памяти.

Мечникова подлила мышам свежей воды в емкость, из которой тянулась тонкая трубочка автоматического поильника, и, выдохнув, откинулась на черный неопреновый стул.

Покаталась на колесах туда-сюда.

«Половина пятого», – вязко подумала она, даже не глядя на часы.

Кира хорошо чувствовала время, к тому же слышала, как загудели в коридоре большие вентиляционные шахты подвального этажа, нагнетая дополнительный воздух в главный зал НИИ – туда, где на небольшой подиум водрузили прототип «Капсулы». Стрелковский стоял рядом с ним и отдавал последние указания.

Одна из мышей посмотрела на Мечникову из клетки не моргая – неподвижная и слишком удобная, чтобы ее не взять. Кира протянула руку, но вдруг отдернула: пленница укусила ее.

Кира наспех схватила другую мышь, сунула в банку и побежала по коридору, стараясь сфокусироваться на укушенном пальце, чтобы заглушить ярость и страх, которые вдруг забились изнутри, как бегающий и пищащий в банке грызун.

«Он нашел меня. Так быстро. И теперь он не отстанет».

Эта мысль оглушительно стучала в висках, но Кира гнала ее от себя, и бежала, мчалась вверх по лестницам, чтобы запыхаться и выгнать из себя страх, и войти незаметно через дверь под изломанными ступенями «мозга» прямо в большой зал, потому что знала: такие, как он, чувствуют страх.

Они всегда его чувствуют.

Кира торопливо сунула мышь кому-то из ассистентов, стоящих в зале. Отойдя к стене, она натянула на лицо медицинскую маску, а на голову – голубую шапочку-одуванчик, спрятав под нее темные волосы, и смешалась с толпой научных сотрудников.

Почувствовав себя в относительной безопасности, она бегло оглядела «мозг»: ступени едва ли были заполнены на треть. Посетители сидели кучками по двое-трое, некоторые держали в руках AR-очки, кто-то сложил на колени верхнюю одежду. На галерке сидела целая группа людей в темных пальто, которые даже не разделись и вообще не смотрели на сцену. Среди них был белоснежно-седой остроносый человек, который то и дело что-то бормотал, не обращаясь ни к кому конкретно и глядя стеклянными глазами в пространство. Кира поняла, что он говорит с кем-то, кого нет в зале, – наверняка в ушах у него наушники. Место рядом с седовласым было единственным свободным в этом ряду, остальные вальяжно заняли его коллеги и проекции чиновников всех мастей с флажками на лацканах цифровых пиджаков. Их фигуры то и дело вспыхивали и подергивались: «Визитрон» из-за старости и толстых стен института работал из рук вон плохо.

Стрелковский постучал по микрофону, и гудение голосов в зале постепенно затихло.