– Видишь ли, Клавдий! – громко и важно проговорил он. – Нешуточное дело – прием у высоких патрициев! И блюда, и сервировка, и беседа! Кто, как не ты, знает обо всех сложностях подготовки и проведения хорошего обеда!
«Какая-то околесица! При чем здесь сервировка?» – мелькнуло у Марка. Но Валерий попал точно в цель: Клавдий был падок на лесть.
– Еще бы! Важна каждая мелочь! – подхватил он.
– Ну вот, – закивал Валерий со значением, словно участвуя в ответственном разговоре, но не давая Клавдию уклониться в излюбленную тему. – Завязалось нешуточное обсуждение событий в Испании – грядет ли новая война? До од ли нам было?! Для Марка, который сочиняет на досуге и исключительно для развлечения, трудно было оторваться от столь глубокой и важной беседы!
– Как всегда, блистал Сципион? – По тону Клавдия трудно было заключить, серьезен он или насмешничает, но что-то раздражающе-неприятное мелькало в самом тембре его голоса.
– Публий Сципион – доблестнейший полководец и великолепный политик. Его жизнь сама по себе – пример для подражания всем нам! – жестко проговорил Марк, не допуская даже тени насмешки в адрес своего кумира. – И слушать Сципиона полезно всегда.
– Конечно, конечно, – поспешил уверить Клавдий, но глаза его были неискренни. – Он говорил о взятии и разгроме Карфагена?
– Публий Сципион никогда не говорит о своих подвигах. Довольно того, что об этом знают другие! А говорил он о философии, о небесных светилах, о мятежах в Македонии и о Метелле, заслужившем имя Македонский.
– Сципион говорил о войне в Македонии и Квинте Метелле Македонском? – деланно удивился Клавдий.
– Что ж тут странного? – Теперь уже и Валерий казался задетым. – Война в Македонии – дело всех истинных римлян! – И не без намека добавил: – Разве нет?
– Я не силен в политике, – уклончиво проговорил Клавдий. – А вы будто наставляете меня? Но я слышал, что Метелл и Сципион – давние и непримиримые противники.
– Ты не силен в политике, – усмехнулся Марк. – Два таких великих и достойных человека, как Сципион и Метелл, могут быть соперниками на политическом поприще, например в сенатских спорах о будущем Республики, но никогда – врагами! Извини, если это похоже на наставление.
– Я приму это к сведению, – надменно кивнул Клавдий и менторским тоном добавил: – Вы двое с пользой проводите время на Форуме. Впрочем, вас замечали не только там. Особенно тебя, Марк.
Его тон продолжал злить Марка: «Мало мне Гая, теперь всякий щеголь, считающий себя лучшим римлянином лишь потому, что не слагает стихов, как грек, будет поучать меня!» И он непременно вспылил бы, но в разговор опять вмешался Валерий, словно не расслышавший последней фразы Клавдия:
– На Форуме бывать полезно во всех отношениях. А Метелла мы знаем и не понаслышке: он нередкий гость в доме Марка.
– В доме Луция Гаэлия, – колко поправил Клавдий.
– В доме Луция, – сдержанно согласился Марк, – моего приемного отца.
– Коего ты почитаешь, как велят нам отеческие законы и старые добрые нравы. – Едкая улыбка не покидала губ Клавдия.
– Да, почитаю. Весьма почитаю.
– Верно ли, что его дружба с Метеллом коренится в равно свойственной им обоим суровости, гордой надменности и презрении к римской толпе?
– Сколь Луций ни суров, с моей стороны было бы глупо и самонадеянно пренебрегать его советами!
– Я слышал, он настолько суров и неприступен, что сами советы его получить затруднительно? – Клавдий откровенно клонил к чему-то неприятному.
– На что это ты намекаешь? – осведомился Марк, хотя уже догадывался: «Моя ода „К пчелам“, похоже, дошла до этого прощелыги!»
Валерий удивленно переводил взгляд с одного на другого. Марк побледнел от злости, а Клавдий процитировал:
Создан божественно мед: ароматен, полезен и сладок, – пользу здоровью приносит и, радуя, вкус услаждает. Только добраться до меда порой невозможно: те, кто богами назначен к обильному медоношенью, сами же пчелы нас гонят и жалят – обидно и больно! – и от полезного меда укусами нас отгоняют!
Щелчком пальцев подозвав раба и улыбнувшись на прощание, Клавдий удалился.
После продолжительной паузы Марк проговорил:
– Я – осел! И как меня занесло в ту же таверну, что и Клавдия?!
– Признайся уж лучше, что ты напился – как осел! – когда вы вместе с Клавдием оказались в одной таверне! И болтал лишнее!