Девочка из Сталинграда

Солнце, казалось, вместе с нами радовалось победе. Оно ярко светило, снег искрился. Блестели и отливали всеми цветами радуги оплывшие, прозрачные, как леденцы, сосульки. Небо над городом сверкало голубизной.

Еще кое-где хлопали одиночные выстрелы. Но вскоре все смолкло: визг пикирующих самолетов, сухой треск автоматов, глухие удары пушек. Сразу же стало слышно, как чирикают воробьи, как шуршат гусеницами огромные тягачи, увозящие пушки. Где-то вдалеке заиграли на аккордеоне, и к землянке, возле которой стояла Света, донеслась песня.

Спустя несколько дней, когда совсем утих бой, солдат Иван Птаха пошел к четырехэтажному дому на Пензенской улице, со стороны которого ползла мать Светы. Он думал, что, может быть, здесь кто-нибудь знает об этой девочке и ее маме.

Солдат, которые встречались с той стороны Ивану Птахе, он останавливал одним и тем же вопросом:

– Ты не с того четырехэтажного?

– Нет.

– А кого-нибудь из тех, кто там был, не знаешь?

Нет, нелегко было найти павловца. Почти все герои – защитники этого дома – были ранены. Не удалось Птахе встретиться и с сержантом Павловым: тяжелораненого сержанта сразу же после освобождения Сталинграда отправили в тыл.

8

С каждым днем в Сталинграде становилось все меньше и меньше пушек и танков. Раненых увезли из города. Теперь Елена Крылова часто бывала свободна. Как-то, гуляя, она спускалась по крутому склону, держа за руку маленькую Светлану. Далеко-далеко до самой Волги раскинулся город из пустых кирпичных коробок. Вырванные с корнем многолетние деревья обгорелые лежали на земле.

– Я посижу, – сказала Светлана. Она села на черное дерево, копнула ботинком рыжую землю, подняла глаза на Крылову: – Тетя Лена, а я думала, что земля черная.

– Пойдем, Светочка, – сказала Крылова.

Теперь все свободное время она отдавала девочке. Каждая прогулка была для Светланы большой радостью. Ведь мир, который еще так недавно был ограничен для нее всего несколькими шагами землянки командного пункта, стал вдруг огромным, новым, необычным и очень интересным. С каждым днем на улицах Сталинграда появлялось все больше и больше женщин и детей. Разрушенные дома стали покрываться строительными лесами. Во всех районах города вытянули шеи огромные башенные краны. Население освобожденного города росло буквально с каждым часом. Город менялся очень быстро.

Но многое еще напоминало о войне, и Елена Крылова старалась сделать так, чтобы эти напоминания не причиняли боль Светлане, чтобы девочка не догадывалась, что есть в Сталинграде большие площади земли, порыжевшие от крови.

…Однажды Елена Крылова взяла с собой Светлану покататься на автомобиле. Этого в жизни Светы никогда еще не было. Она мчалась в открытом грузовике: улицы, стремительно расширяясь, набегали на нее, ветер бил в лицо, теребил волосы, омывал холодом и в то же время горячил щеки.

Светлана крепко держалась за тетю Лену, а та что-то говорила и показывала человеку в кожаном пальто.

Потом Елена Крылова объяснила Светлане:

– Это будет кино про Сталинград.

Но Светлана не знала, что такое кино. Она его никогда не видела. И объяснить ей было очень трудно. Как это снимут на пленку все эти разрушенные дома и возле них актеры, одетые как солдаты, будут как бы воевать: бегать, стрелять, падать… А потом Светлана пойдет в темную комнату и увидит на освещенном полотне все, что происходило здесь во время войны.

Когда Крылова рассказала обо всем этом Светлане, та насупилась:

– Не хочу про войну! Не хочу, чтобы стреляли и падали!

Она вспомнила что-то и, отвернувшись, украдкой, чтобы не видела тетя Лена, смахнула слезу.

– Ну и не надо про войну, Светочка, – сказала Крылова. – Пойдем отсюда. Не ушибись только.

Они шли мимо огромного экскаватора, который, раскрывая свою зубастую пасть, подбирал раскрошенные камни и с грохотом высыпал в железное корыто самосвала. Казалось, экскаватор работает не в городе, а в каменоломне. Ведь Сталинград фашисты превратили в зону пустыни. Целые районы города можно было видеть насквозь. Здесь не уцелело ни одного дома, ни одного завода, ни одной фабрики. Можно было идти квартал, два, три… десять – и всюду видеть одни только развалины.

Кого же спрашивать о Светлане?

И розыски отца Светланы отложили на более поздние времена, когда появятся первые улицы, можно будет навести справки и, может быть, расспросить жителей дома, теперь называвшегося именем сержанта Павлова. Иван Птаха, Елена Крылова и все солдаты части полковника Кубанова надеялись, что там, в доме Павлова, должны хоть что-нибудь знать о Свете и о ее маме.

Однако оказалось, что и самого Павлова разыскать не так-то просто.

О подвиге храброго сержанта и небольшой группы солдат, которые отстояли сталинградский дом на Пензенской улице, получивший имя Павлова, говорили и писали во всем мире: об этом сообщали в газетах, передавали по радио, слагали стихи, пели песни. Миллионы людей прославляли героев. Только сам сержант Павлов не знал, что совершил подвиг: он считал, что только выполнил приказ командира и свой солдатский долг.