Девочка и ветер

Ивана слушала с широко раскрытыми глазами, в которых отчетливо читался страх.

– Откуда знаю? Я здесь не со вчерашнего дня. В прошлом месяце сюда откуда-то привели одну девушку. Звали ее Юлишка. Думаю, она была из Венгрии. Она не хотела делать того, чего от нее требовали, и ей палками отбили почки. Она писалась и рвала кровью. Ей на груди гасили окурки, а потом она просто пропала. Никто не знает куда.

– А чем вы тут на самом деле занимаетесь? – Ивана задала вопрос, заранее предполагая ответ.

– Неужели ты настолько наивна? Или корчишь из себя дурочку? Чем мы занимаемся? Развлекаем клиентов или, если уж хочешь понятнее, занимаемся проституцией.

– Это страшно! – вздохнула Ивана.

– Страшно первый раз и второй раз, а потом привыкаешь. Страшно умереть там, где тебя никто не знает, в какой-нибудь дыре, далеко от родных и близких. Пока ты жива, есть шанс выкарабкаться отсюда. Надо только быть разумной.

– Кто у тебя остался в Украине?

– Отец, мать и пятилетний сын, мой Сережа. – Она вытащила из портмоне фотографию большеглазого мальчика, скачущего на деревянной лошадке возле нарядной елки, и зарыдала. – Уже два года, как я его не видела. Так больно, понимаешь?

– А у меня дочь-первоклассница. К сожалению, у меня нет фотографии, чтобы показать.

– Как ее зовут?

– Ангелина.

– Наверняка ей тебя не хватает. Когда человек попадает в пекло, ангелы страдают, – шептала Ирина, вытирая слезы.

Их разговор прервал двукратный стук в дверь, в комнату вошел помощник Исмета, его шеф по персоналу. Позже Ивана узнала, что зовут его Назуф. Приказным тоном он обратился к ним, одновременно ковыряясь в носу:

– Ирина, отведи ее в ваше крыло и подготовь к делу. С завтрашнего дня она приступает к работе.

Осторожно ступая, Ивана двинулась за ними, оглядываясь вокруг и осматривая двор. Она сразу поняла, что стена слишком высока, перепрыгнуть ее невозможно, даже встав на стул, до верха никак не достать. Никакой приставной лестницы нигде поблизости она не увидела. В полумраке узкого коридора они повернули налево и, поднявшись по трем ступенькам, оказались в большой светлой комнате с металлическими решетками на окнах. В комнате было четыре железные кровати и большой стол, за которым сидели четыре девушки, которых Ивана уже видела в первый день своего приезда сюда.

– …Этот толстяк вчера развалился в кровати как анатолийский бек, снял трусы, а член у него как раздавленная лягушка, я едва его нашла под толстым животом. Жаловался мне, что у него не стоит, просил дать совет, что делать. Я сказала, что отплачу ему той же монетой. «Как это?» – спросил он и своими скользкими пальцами стал заталкивать мою голову себе между ног. Самым правильным было бы сесть на него и посрать.

– Ха, ха, ха! – все единодушно покатились со смеху.

Заметив Ивану, которая смущенно шла за Ириной, все одновременно повернули головы в их сторону, изучающе рассматривая новенькую.

– Хочу вас познакомить. Это Ивана.

– Я – Селма, – представилась бледнолицая девушка в халате, занимавшаяся подпиливанием ногтей с таким видом, будто это было самое важное в мире дело.

Оливия и Елена были румынками из Темешвара.

– Даша! – игриво улыбнулась молодая цыганка из Молдавии. Ее красота просто очаровала Ивану. Черные как смоль волосы спадали до пояса. Твердые, будто выточенные, груди выпирали из-под декольте легкой хлопковой майки, а ясные миндалевидные глаза, как два изумруда где-то в глубине, скрывали какую-то тайную грусть, кто знает, когда и кем вызванную и пронесенную по жизни. Она единственная подошла к Иване и обняла ее. Девушки общались между собой на смеси плохого английского, румынского и сербского языков, но достаточно хорошо понимали друг друга.

– Значит, мы снова в полном составе. Замена Юлишке, – констатировала Селма, которую житейский вихрь унес, как оторвавшийся лист, из Бихача[37] и прибил к Приштине, где она жила уже второй год.

– Ты для него как запасной игрок, – едко бросила Оливия.

– Мулцумеск![38]

– Хватит шутить! – остановила их Ирина. – Назуф приказал научить ее работать.

– А что тут учить? Будто ей впервой! Думаешь, Исмет еще не показал ей, как это делается? А кто знает, сколько их у нее было? Эта маленькая сладкая мордашка скольких уже облизала, это только она знает. На лбу написано, – Оливия просто не могла остановить поток своих грубых комментариев.

– Заткнись! – Ирина, которая, очевидно, командовала парадом, здесь залепила Оливии пощечину. Та, не ожидавшая такого поворота событий, застыла на месте с открытым ртом, а две тонкие струйки крови медленно потекли из носа к подбородку. Ощутив сладко-соленый привкус крови на губах и вытерев их рукой, румынка со злостью схватила Ирину за волосы.

– Чтоб тебе пусто было, чертовка, ты мне заплатишь за это!