Девочка и ветер

Вначале Ивана боялась, что ее поймает полиция, а потом привыкла. Ее телефонная книжка была исписана номерами телефонов людей, половину из которых любой более-менее серьезный полицейский мог поместить по ту сторону колючей проволоки. Живя в своем невротичном мире и судорожно борясь за спид или что-нибудь посильнее, она вообще не замечала разницы между криминалом и нормальными людьми. В мире, где царит недоверие всех ко всем, где любой готов за грамм «беленького» продать самых близких, жить невозможно. Обмануть здесь значит быть успешным. Так и Ивана добавляла в кокаин или героин разрыхлитель теста, поэтому кое-что перепадало и ей.

Адему неожиданно пришла в голову сумасшедшая, но, по его мнению, отличная идея. Зачем с ней канителиться, когда можно на ней подзаработать? Он начал водить ее на ужины, в ночные клубы и другие места, где она, за неимением денег, никогда не бывала и даже не догадывалась, что они существуют. Со временем Адем втерся к ней в доверие, а ей нравилась его компания. Он даже подарил ей золотое кольцо, которое Ивана восприняла как знак их помолвки.

Было начало мая, когда он удивил ее предложением поехать ненадолго отдохнуть. За последние семь лет Ивана только один раз была на море, с Магнусом Петершоном, о чем она всегда с радостью вспоминала, и новый случай упускать не собиралась.

– Мы съездим на пару дней в Приштину, навестим моих родителей, а потом – на море в Черногорию. У меня родня в Улцине, нам это обойдется недорого. Согласна?

Она повисла у него на шее и страстно поцеловала.

– Когда едем?

– На следующей неделе.

– Ты великолепен! – шепнула она ему на ухо, ласково высвобождаясь из его объятий.

XX

В приштинский аэропорт они прилетели где-то в пять пополудни. Их встретил Исмет Хоти, о котором Адем сказал, что это его двоюродный брат. Они сердечно поздоровались, обнимаясь и потряхивая друг друга за плечи, Иване показалось, что это длится целую вечность. Потом Исмет обратился к ней на плохом английском:

– Welcome to Kosovo![29]

Ивана изумленно смерила его взглядом с головы до пят. Большеголовый, с густыми, коротко остриженными волосами, твердой, почти квадратной челюстью, небритый, он сразу же вызвал в ней какое-то неприятие.

– Ты не знаешь сербский?

– Маленький сербка?! Ха-ха-ха! Нье говорю сербский. Нье знаю.

Выйдя из здания аэропорта, они направились к ближайшей стоянке, где их ждал черный «ауди». Ивана села на заднее сиденье, а Адем впереди. Все время он и Исмет шумно разговаривали на непонятном ей языке, громко смеясь. Иногда она замечала, как Исмет похотливо смотрит на нее в затемненное зеркало заднего вида. Ей было неприятно, и она прятала глаза, рассматривая пейзаж за окном. Женщина ощущала какую-то дрожь перед его холодным взглядом, а некий внутренний голос предупреждал, что от этого человека лучше держаться подальше.

– Адем, молодец! Умеешь выбрать стоящее. Всегда привозишь качественный товар.

– Это моя работа. У меня деловой нюх, я одарен умением выбирать самое лучшее.

– Kinemi с́ijetSrb[30]! Ха-ха-ха, – задохнулся от смеха Исмет.

– Знаешь, сколько я на нее бабок потратил, пока не привез сюда?

– Понимаю. Все получишь сполна и в натуре, как всегда. И мой товар первоклассный. Героин высокого качества, афганец.

Перед глазами Иваны сменялись заботливо обработанные поля и заповедные леса с густыми грабовыми чащами, перетекающими в пшеничные поля цвета старого золота. Колосья в ожидании жатвы колыхались под дуновением ветерка и сгибались в поклоне. Большие, еще неоштукатуренные и недостроенные дома краснели в густой зелени. Каждый был обнесен высоким забором, за которым пряталась таинственная и неизвестная жизнь и провинциальный быт его обитателей. Слева и справа от дороги на зеленых лугах пастухи пасли стада овец, а у самой обочины шоссе паслись коровы, наблюдая за пыльными автомобилями и провожая их слезным, равнодушным коровьим взглядом. Дорога была неровной, они постоянно налетали на ямы, которые Исмет, резко притормаживая, пытался объехать, но это удавалось ему с трудом. Из-за одного поворота они чуть не наехали на группу рабочих в синих, выцветших рабочих куртках, которые рыли водоотводный канал у самой обочины. Один из них, опершись на черешок лопаты, ленивым взглядом наблюдал, как остальные, стоя до пояса в канаве, выбрасывают жирную землю направо и налево. Исмет заметил его лишь в последний момент и опытным маневром избежал трагедии, проехав на миллиметр от него. Окаменев от страха, рабочий рефлексивно отступил назад и по инерции или из-за скользкой грязной земли под резиновыми сапогами стремглав упал в канал к потным собратьям.

– Cipsanona![31] – взбешенно заорал он, стряхивая грязь с рыжих кудрявых волос, а черный «ауди» уже исчез вдалеке.