Devil ex machina

После перемирия прежнего Яна – жестокого, грубого тирана – словно взяли и переписали начисто. Неужели он действительно не мог силою взять то, чего давно желал? Зачем ему требовалось, чтобы Фаина по собственной воле подчинилась ему, склонила голову, приняла его?.. Или хотя бы пообещала сделать это, чтобы он стал таким тихим и покладистым. Значит, не всего можно добиться силой, кем бы ты ни был. Значит, свободная воля человека для таких, как Ян, все еще имеет вес. А пока эта воля не сломлена, он будет изводить ее, превращая жизнь в бесконечно повторяющийся кошмар.

Интересно вот что: почему Ян так легко поверил ее обещанию? Может, слишком очеловечился и сглупил, а может, точно знал, что врать в ее положении не имеет смысла, понадеялся на ее благоразумие или поверил искренним слезам. Или же его одурманила сама мысль о том, что вскоре Фаина поднимет белый флаг и перестанет сопротивляться. Он сможет делать с нею все, что ему заблагорассудится. И никто уже не помешает. Поэтому он и смягчился, чтобы она не передумала. Сделал вид, что идет у нее на поводу, как и она сделала вид, что идет на поводу у него.

Фаина догадывалась, что он сотворит с нею первым делом, но это не казалось ей ужасным. Втайне она давно мечтала об этом, даже больше – ее тело требовало этого, вопило диким животным, особенно в присутствии соседа. А все, что он позволял себе с нею – почему-то лишь усиливало желание, укрепляло его в бегущей крови, во внутренних органах, в пульсации мозга. Как и то, каким он умел быть, например, сейчас – спокойным, уравновешенным, выжидающим.

Со временем Фаина заметила, что Ян перестал с кем-либо встречаться. Больше никто не бегал к нему по ночам, никто не крался под покровом тьмы в одном одеяле из его комнаты, никто не сидел на полу, рыдая, под его дверью, не умолял вернуться или простить. Возможно, эту роль берегут как раз для нее, и вскоре она лично познает глубокое безразличие своего истязателя. Ну а пока что место новой пассии Яна непривычно пустовало. На этаже об этом вполголоса переговаривались.

«А что это наш Ян теперь один?»

«Наверное, влюбился в кого-то. Вот и страдает».

«Ну, наконец-то. Пусть пострадает, ему полезно».

«Надо же, даже такие, как Ян, в один момент остепеняются».

«И все равно очень странно».

Новенькие первокурсницы посчитали это хорошим шансом применить свои навыки соблазнения. Фаина с мрачным безмолвием наблюдала, чем увенчаются их попытки. Предостерегать кого-либо она уже не видела смысла. Не в ее положении спасать утопающих, ее саму давно утащили на дно, любоваться трупами. Адекватный человек заметит, что с Яном что-то не так, и лезть к нему не станет. Но адекватности первокурсницам явно не хватало. Они по очереди, словно сговорившись между собою о порядке, пробовали с Яном поболтать, познакомиться ближе, заманить к себе в комнату просьбами о мужской помощи вроде перестановки мебели. Их фантазия работала плохо, но упорство с лихвой восполняло хромое воображение.

В глубине души Фаина опасалась, что Ян может сорваться и вновь стать прежним – по старой памяти схватить свежую добычу, что охотно плывет в сети. Боялась услышать ночью стоны из 405-ой, словно, если Ян переспит с кем-то, это уничтожит и без того слабое взаимопонимание, что едва проклюнулось между ними. Фаина ревновала Яна, но разве могла она себе в этом признаться?

Угрюмый сосед на уловки первокурсниц осмотрительно не поддавался и максимально игнорировал их. Он много читал, готовил, погрузился с головой в искусство и культуру, в частности – пропадал на репетициях той самой постановки, куда приглашал Фаину и очень надеялся, что ее не придется вести силой. Ведь она обещала ему стать послушной. Она ему обещала.

Затишье перед бурей позволило девушке больше узнать о шизофрении благодаря ознакомлению с научными исследованиями в этой области. Уже без удивления и даже без жутких мурашек по спине она обнаруживала в себе больше мелких особенностей тяжелого недуга, что помогало ей примириться с ним, насколько это возможно.

Контакты с окружающими медленно угасали, однако в нынешнем положении это ничуть не тяготило. Все к этому шло и ранее, не стоило стараться, поддерживая с кем-то вроде Милы или Даши квази-дружеские отношения. Что стало с бывшей подругой, позволившей загипнотизировать себя, Фаину больше не интересовало. На кону стояла ее собственная судьба, то и дело норовившая трагически оборваться.

Всего пару раз девушка задумывалась о суициде. Представляла, как ее остывшее тело обнаружит Ян, как он отреагирует на это. Она могла бы разрушить все его планы, убив себя. Но пользы от такого поступка лично для нее не будет никакой. Всерьез рассматривать суицид как выход из ситуации было бы глупо, но помечтать о том, как взбесится Ян, осознав, что добыча ускользнула прямо меж пальцев, что он проиграл, что его щелкнули по носу, доставляло удовольствие, граничащее с восторгом.