Девичий виноград. Женская поэзия Латвии

Чернилами зелеными весны
я подпишусь под тающей зимой.
Роскошный тлен мой:
от четверки вьюг – к четверке стен и
клавишам бездомным, ты до самой

смерти и от кончиков ногтей служил им,
чтобы я шла, как звукоряд, к вершинам
твоей тропой, где и дышать-то нечем,
где наших жизней вечный непокой.

Чернилами зелеными весны
я подпишусь под нашей встречей. Нечем
мне доказать, что подписи верны.

Аманда Айзпуриете

«Будильник тикает и Бог смеется…»

Будильник тикает и Бог смеется
тому, что мы зовем его часами.
       – Черт возьми, – Он говорит, –
в пыли, виниловых осколках,
в том, что чай остыл, что снег растаял,
что реки обмелели, виден
ход часов, как
на ладони
ожог.

Майра Асаре

«май…»

май
неискоренимая воскресная гонка ближе к вечеру, на
пути в город. солнце слепит глаза, да
безжалостный блеск асфальта. чувствуешь скорость, да
на море были лебеди. гарь, безветрие
сосед сжигал палый лист
бремя зимы не воспламенялось. горя долго и тяжело,
саднило
брачные ритуалы термитов, да, металлический блеск незабудок
необъятность небес, да

Рута Межавилка

В незнакомом раю

как тебя искала я в незнакомом раю
даже там словно в снах моих ты ко мне спиной
как всегда не найти ботинок
не выбрать рубашки пожалуйста не надевай ничего клетчатого
       не носи чужого

там в риге с талмудом хемингуэя в подоле долго сидела в кругу роз у памятника свободы один мальчик пил рядом какао-синтетик одна девочка так спешила очевидно была пьяна один ударник играл на маримбе и щурил глаза как будто наблюдал воздушных гимнастов

но по вогнутым мостовым у памятника свободы
никто-никто не шел твоей походкой
тут мне стало страшно –
живи мы совсем в ином месте
под всеми этими цитрусовыми с тарелками полными мидий среди морских гребешков и летучих рыб – в жгучей анри-матиссовой синеве и в лимонно-желтых каютах его акварельных яхт

как бы я тебя там нашла как могла бы знать

правда ли, что у нас здесь один лишь парк один памятник
свободы
одна жизнь

Ингмара Балоде

«душевное тепло выцыганенное у ветрениц…»

душевное тепло выцыганенное у ветрениц
страждут сирые духом
       выпевают тоскливо
как далеко бы
       могло быть отсюда до моря?
и кто позабыл
       отогнать лошадей –
так в небесах и пасутся
       серые и спокойные
       серые и спокойные
лучатся подземные жилы
       корни и сочлененья
сложим ладошки молясь
оробело
веруя в то, что нас услышат
надеясь на то, что нас
не увидят

Майра Асаре

«Я остановилась в гостинице, где комната пахла одеколоном…»