Девятый Вал: Эпизод 1 (СИ)

Прости, - в который раз вздохнула анфорка. - Постараюсь говорить попроще.

Все в порядке, не обращай на это внимания. Хорошо, я так Элу с Дайвером и скажу. Вот они с Алексисом посмеются.

Решив не спрашивать, кто такой Алексис, Аксонна молча потопталась.

И да, если этот вопрос все еще стоит, я бы хотела попутно еще работать, - сказала она. - Не сидеть на шее, знаешь, ну, то есть...

Это выражение я знаю, - все-таки усмехнулся Ларгентум. - И если дело только в этом, то не волнуйся, у нас имеется фонд помощи тем, кто попадает к нам не столь обеспеченным, как кто-то поудачливей. До твоего первого контракта у тебя всегда будут свои деньги, а дальше, полагается, ты уже можешь заботиться сама о себе. Даже если это будет не так, с учетом всех твоих обстоятельств, никто тебя не бросит, этого ты не забывай. Элу и Дайвер тебя обожают, я сам всегда рад помочь, если потребуется. Так что все будет хорошо.

Я не совсем об этом, - потерла плечо Аксонна. - Да, у меня будет учеба, да, у меня будет индивидуальная программа с тобой, но я хочу еще и пользу приносить. Пользу, понимаешь? Я и дворы мести готова, и почту разносить, а не вредить, не...

Она зажмурилась, не закончила, но Ларгентум понял ее и без этого. Анфорка вздрогнула от внезапного хруста, и в руку ей положили цветастую маронскую шоколадку.

Не унывай, - улыбнулся покрасневшей ученице сталкер. - У вас же, людей, есть выражение такое... омлет не сделаешь, яиц не разбив, так? Кажется, так. Увидимся в Азурексе, Сонья.

Аксонна кивнула, и Серафим, ответив ей тем же, удалился.

Уже через неделю после Ночи Без Звезд, как окрестили потасовку за Златоцвет сталкеры, столица Сталкерской Империи жила, как и прежде. Снова гудели аэрокары, болтали прохожие, пищали дети на площадках и у фонтанов. Ночью вновь горели разноцветные фонари и неоновые вывески полуночных заведений. Даже вернулись птицы – весьма горластые и цветастые пернатые, которых Авак называл «рикит». Они мало того что копировали речь планетян, так еще и будили в строго определенное время звучной трелью. Не проснешься – будут лупить клювами в окно, пока не встанешь.

Что касается Авака, его и его семью, хоть и были они, в основном, заняты государственными делами, удалось узнать получше. Адалон оказался сталкером серьезным и спокойным, хотя иногда характер он проявлял, в основном – в упрямстве и демонстративном сне с открытыми глазами. Авак с отцом были похожи, что внешне, что внутри, как две капли воды. Они оба не любили намеков, предпочитая открытый разговор и крупный, читабельный шрифт в договорах, а также очень любили слушать музыку других рас, особенно маронскую, которая по общему складу напоминала легкий джаз, а по тематике – блюз. Флорейн же был больше похож на покойную мать. Увертки, хитрость и манера «не договорить» были в его натуре едва ли не с ползунков. Один звук голоса младшего Фелликса выдавал в нем талантливого политика и опасного интригана, которого не стоит и пытаться обдурить. Даже вопрос возник: почему Дираэль попытался склонить на свою сторону Авака, а не Флорейна? Конкуренции боялся? Если Авак был дока в прямых методах решения проблемы, Флорейн был дипломатом, прекрасно дополняя открытость и простодушие брата придирчивостью к мелочам и улыбкой краем рта.

Вообще Адалон и Флорейн довольно тепло восприняли Аксонну и даже находили темы для разговора с ней. И отчего-то улыбались, когда – довольно часто, в целом – видели рядом с гостьей Авака, заставляя его заливаться краской. Несмотря на свой твердый и упрямый характер, Авак, действительно, рядом с Аксонной странно замолкал и заметно смягчался. По отношению к анфорке он был внимателен и чуток, но при замечании об изменении его приоритетов тут же резко замолкал и все отрицал, повышая степень ехидства в ухмылке брата и понимания – в улыбке отца. Зная также, что у его подруги, по сути, скарба при себе никакого нет, сталкер поговорил с отцом и с аргументом благодарности за «спасение меня и вклад в спасение всех здесь живущих» подарил ей гардероб своей покойной матери. Когда ошеломленная Аксонна начала, заикаясь, отказываться от слишком щедрого для нее подарка, Авак просто крепко ее обнял и сказал, что это – самое меньшее, что он мог для нее сделать, а потом добавил, что его мать и сама не была бы против. И в момент заслуженного поцелуя в щеку парочку щелкнул на голограф хихикающий Флорейн, за что, конечно же, был догнан разъяренным старшим братом и нещадно ужат и бит вместе с голографом. Аксонна и Адалон же лишь смеялись.

В назначенное время за Аваком и Аксонной прилетел небольшой челнок с эмблемой на фюзеляже, изображающей что-то вроде расщепленного на вершине и крылатого ромба. Сперва они засомневались, что это тот челнок, но когда из челнока вылезли Элу и Дайвер, все встало на свои места. Вдоволь наболтавшись, ранжеры помогли занести багаж и при отбытии тоже высунулись из окошка, чтобы махнуть вышедшему проводить брата и подругу Флорейну.