Девятый Вал: Эпизод 1 (СИ)

Я подумывал вступить в Патриархи, как мой дядя, - пояснил Авак. - Конечно, туда не берут кого попало. Мне должно исполниться пятьсот лет, чтобы я мог хоть заявку подать, а пока мне всего триста сорок семь. Обязательны виртуозное владение каким-либо оружием, безупречные навыки ближнего боя, управление магией Природы не ниже уровня адепта, а также железное вбитие Канона патриархов в голову, чтобы от зубов отскакивало. И, конечно, само искреннее желание нести справедливость. Вообще, патриархов хоть и побаиваются, но очень уважают. Это элита сталкерских сил, которая, бывает, что выступает и на межгалактической арене. Правда, тут возникает огромное количество международных скандалов: патриарх может убить инопланетянина, который по Канону является преступником, но по закону родины этого инопланетянина - нет. Конечно, патриархи отвечают сами за себя, но принадлежность их культуры и крови к Империи сильно портят всем кровь. Был даже случай, что патриарх по прозвищу Нефрит вырезал целую деревушку в общем-то безобидных маронов в одиночку, потому что они укрывали соотечественника, который якобы украл патриаршескую печать. Погиб и сам "вандал", и все мароны-жители - мужчины, женщины, дети. Печать, что самое интересное, так и не нашли, как и самого Нефрита. Мистика! Это был самый крутой и самый последний скандал. И Пикселийская Федерация, несмотря на свою знаменитую толерантность к чужим культурам, объявила Сталкерской Империи войну, Нефритовую войну, которая длилась два звездных года и завершилась ничьей. Но особо двинутые на патриотизме мароны и сталкеры до сих пор считают друг друга "высокомерными шизофрениками" и "головоногими нытиками".

Вроде Дайвер неплохо к тебе относится, - озадаченно потерла за ухом Аксонна. - А про кальмароголового вообще Ками заикнулась.

Мароны и сталкеры в ранжерском стане, вообще-то, очень хорошо держатся вместе, - возразила Ками. - Дайвер прекрасно работает и дружит с Ларгентумом, Поларисом и целым рядом других сталкеров, как и Ратенту, как и Джайдер. Братство ранжеров основано на цели как раз сплотить народы, и сталкеров с маронами тоже, и сейчас оно представлено как международная независимая колония. Сначала это были акх'аи и эльдары с очень редкими этерианами, потом пришли сталкеры, потом мароны, а затем и люди подтянулись. Держи ненужный тебе факт: Азурекс на сталкерите значит "путеводная звезда", а на маронале, языке маронов, "туман на рассвете". Символизирует, не так ли?

Так или иначе, я не разделяю ксенофобные взгляды части моих соотечественников, - улыбнулся Авак, - и на любую возможность кооператива смотрю положительно, как и мой брат, Флорейн. Знаете... когда мы выгоним Дираэля - а я уверен, что у нас получится его пнуть куда подальше - я все же присоединюсь к вашей компании. Флорейн вполне сможет справиться со всем сам: он куда организованней меня.

Вот это по-нашему, - гордо сказала Ками, хлопая друга по плечу. Авак взглянул на Аксонну, сосредоточенно смотрящую вперед себя, и осторожно спросил:

Аксонна, я не помешаю?

М-м? - вскинула голову анфорка. - Прости, я задумалась. Ты что-то хотел?

Хотел кое-что у тебя узнать, - пояснил сталкер. - Ты ведь тоже идешь в обучение, верно?

Да. Меня спасли незадолго до тебя.

Спасли? - переспросил Авак.

Я как-нибудь в другой раз тебе расскажу, - улыбнулась Аксонна. - Мы с тобой и так будем вместе держаться, как новички. Вместе будем учиться. Не всюду, конечно, тебе тоже наставника дадут с индивидуальными занятиями.

"Тоже"? У тебя уже есть наставник?

Да, Ларгентум.

Эй, ребята - окликнула их ушедшая вперед Ками, - а может, пообсуждаете это в другое любое время, а не посредь вражьего гнезда?

Авак дернулся, просыпаясь от своих мыслей, и отправился за эльдаркой, Аксонна же поплелась следом. Впрочем, чувство тревоги не оставило ее в покое. Неожиданно для анфорки, оно внезапно взвыло, точно сирена, а в голову ударила сильная и тупая боль, словно ржавой арматурой пронзив разум. Аксонна судорожно вздохнула, зажмурившись и схватившись за голову. Сознание поплыло, а ноги почему-то перестали держать. Вскрика Авака она уже не слышала: в антрацитово-мазутной пелене боли вспыхнуло слепящее, жгущее пламя, и некий будто бы голос, вспоров этим пламенем силу воли напуганной и ничего не понимающей девушки, зашипел, зарычал, заклокотал. Она никогда не помнила такой боли - боли, которой не могла помешать. Боли, которая разрывала ее разум, как бумажную салфетку. И неистово, невыносимо пахла чужой болью.

За шиворот что-то резко дернуло. Задыхаясь, крича и обескураженно поминая чьих-то матерей, Аксонна захлопала глазами и задергалась в чьих-то крепко держащих ее руках.

Тише, тише! Акси!

Анфорка замерла и обмякла, прижатая к груди не менее испуганного, чем она, Элу. Армагеддон ласково обнял разрыдавшуюся сестру, поглаживая ее по голове. Стоявшие рядом Авак, Ками и Дайвер сконфуженно молчали, не зная ни что происходит, ни как помочь. Элу поднялся с пола, куда упала Аксонна, прижимая плачущую девушку к себе, и спросил, поднимая зареванную мордашку: