Девятый камень

— Тут весь вопрос в том, чтобы создать видимость цели, даже если ее у тебя нет, — заметил мистер Эллиот, помогая Саре забраться в яркий паланкин, который несли четверо жилистых юношей.

Сара пришла в смятение при виде такого средства передвижения, о чем и сообщила своему спутнику. Джонатан Эллиот кивнул:

— Но вы должны помнить, что для них это способ заработать на жизнь, и хотя носильщики выглядят хрупкими, они сильны, как быки, и способны с легкостью нести вдвое больший вес.

Бунгало находилось поблизости от центрального железнодорожного вокзала, откуда они через два дня должны были отправиться в священный город. Сара закрыла шелковые занавески паланкина, чтобы не видеть группу толкающихся молодых, обнаженных по пояс людей, кричащих:

— Я слуга господина! Я добуду для господина все, что он пожелает!

Когда Сара посмотрела на спутника, то заметила, что он поглядывает на нее с некоторой тревогой. Это вызвало у нее прилив раздражения.

— Первое время впечатления ошеломляющие, — с сочувствием сказал Эллиот.

В ответ Сара расправила плечи и выглянула из-за занавески наружу, полная решимости не выказывать растерянности. Их понесли по эспланаде, и Сара успела заметить блистающие воды залива и несколько групп британцев в лодках, которые смотрели на окружающий мир так, словно они в воскресный день находились на Серпантине [37].

С другой стороны Сара увидела нечто напоминающее лошадиную ярмарку, поскольку на площади находилось множество стреноженных маленьких арабских скакунов и английских каретных лошадей. Они миновали несколько величественных колесниц и многочисленных оборванных нищих, повсюду глазам Сары представала смесь роскоши и бедности, восточной и классической архитектуры; колонисты в строгой одноцветной одежде смешивались с местными жителями в ярких, необычных одеяниях.

Комната Сары в бунгало оказалась вполне приличной, хотя и немного пустой. Окно закрывала ширма из ароматной травы, которая называлась кус-кус. Ширму поливали водой, чтобы охладить воздух. Сквозь ширму она слышала шум города и ощущала его ароматы. Ряд гранатовых деревьев и тубероз отделял веранду от пыльной дороги. От тубероз, напоминавших лилии, исходил сильный аромат. В воздухе плыли запах пыли и горелого масла, карри и переспелых фруктов, а кроме того, до Сары все время доносились крики — свой товар расхваливали продавцы чая, торговцы с кувшинами на головах, шумели дети, окружающие британских офицеров, монотонно читали молитвы жрецы-парсы [38], одетые в белое. Шум, произведший на Сару самое большое впечатление среди грохота и лязга этого промышленно развитого города, — голоса магометан, с завыванием читающих молитвы.

Вечером Сара устроилась почитать Эмму Робертс [39], которая совершила путешествие в Индию сорок лет назад и стала редактором «Ориентал обсервер». А устав от описаний мечетей и куполов, сияющих на солнце, виновато взглянула на пустые страницы новой записной книжки. Однако открыла не ее, а замочек шкатулки, в которой лежало ее самое главное богатство.

Глава 28

Вкусив сладость одиночества и сладость успокоения, освобождается от страха и от греха тот, кто вкушает сладость блаженства дхаммы.

Будда. Дхаммапада.

Перевод В. Н. Топорова

Последняя часть путешествия в Бенарес позволила Саре еще раз все обдумать. Дни проходили медленно, пока поезд из Бомбея пересекал Северную Индию, и взгляд Сары часто обращался к бегущему за окном пейзажу. Водяные животные с длинными рогами в мангровых болотах; женщины в ярких сари, идущие по светло-желтым пшеничным полям. Иногда она обращалась к книге Эммы Робертс или прочитывала небольшие куски из писем Лили, стараясь растянуть их на возможно более долгое время. По мере того как Сара приближалась к Бенаресу, откуда так и не возвратилась Лили, ощущение одиночества усиливалось. Сара рассчитывала, что она может узнать обстоятельства смерти миссис Коречной, ведь все официальные документы были отосланы родителям Лили, доктору и миссис Холл, которых Сара никогда не встречала. Марта сказала, что мать Лили несколько раз навещала ее после смерти дочери, но так и не признала существования особых отношений между Лили и ее экономкой. Быть может, то, что Лили наделила Марту правом распоряжаться своим имуществом, вызвало недовольство ее матери или нежелание Лили возвращаться в родительский дом после смерти мужа стало последней каплей, переполнившей чашу терпения ее родителей.