Девятый камень

«Здесь люди не стыдятся ходить босыми, и подошвы моих ног ощущают изумительную прохладу гладкого камня. Если я пожелаю, то слуга будет обмахивать меня большим опахалом, сделанным из тростника, но я отказалась от его услуг, чтобы не чувствовать себя похожей на английских леди, которых видела на базаре. Эти женщины непрестанно жалуются на жару и шум и отказываются сделать хотя бы шаг, если рядом с ними нет парочки слуг.

Я уже несколько недель пробыла гостьей махараджи Бенареса, но так и не познакомилась с хозяином. Сначала мне это казалось странным, пока я не узнала, что принц вместе со свитой отправился в северные горы, чтобы проинспектировать чайные плантации и поохотиться на тигров. Несколько дней назад он вернулся, но я до сих пор не получила аудиенции, хотя и имела удовольствие наблюдать его возвращение — это зрелище я не забуду никогда.

Сначала придворных оповестили об этом событии звоном бронзовых цимбал, разнесшимся по всем помещениям дворца. Тут же в занане началась невероятная активность: женщины бегали во все стороны, подводили сурьмой глаза, причесывали волосы и смазывали их маслом, одевались сами и одевали детей в лучшие наряды. Мусульманские женщины могут покидать занан только с разрешения махараджи и только с эскортом, но в их распоряжении есть сад с крышей, откуда они могут видеть дорогу, ведущую к воротам дворца. Из сада они наблюдали за процессией, состоящей более чем из дюжины слонов. Слон махараджи был самым большим, его украшали блистающая сбруя и плюмажи. Принц сидел под красным шелковым зонтиком, и я не могла разглядеть черты его лица с такого большого расстояния, но осанка показывала, что он не так стар, как я предполагала.

За долгие часы, проведенные с обитательницами занана, я многое узнала о женщине по имени Сарасвати, необыкновенно красивой деревенской девушке, которая не пользовалась любовью мусульманок, обитательниц гарема. Они называют ее purdah nashin [40]или рани [41]. Все эти женщины вынуждены вести уединенный образ жизни, но, как и у махарани, у них есть информаторы, которые извещают их обо всех происходящих за стенами дворца событиях. Моя дорогая Барбара, ты не представляешь, какими интригами и скандалами наполнена жизнь этих женщин! Сама махарани служит предметом насмешек, хотя они, вне всякого сомнения, продиктованы завистью.

Я заметила, что первая жена принца и его любимая наложница стали подругами. Сарасвати придерживается индуистской веры и не говорит на урду, придворном языке. Меня удивило ее владение английским языком, а вскоре я узнала, что он довольно быстро распространяется в тех частях Индии, где побывали агенты Ост-Индской компании. Ты не можешь себе представить, насколько прелестна Сарасвати: у нее большие миндалевидные глаза, высокий лоб, и кажется, что ее изящный нос выточен рукой искусного скульптора. Чудесная фигура. Скорее девичья, чем женская, длинные красивые руки и ноги. Создается впечатление, что в отличие от мусульманок она может делать все, что пожелает, несмотря на то что была всего лишь танцовщицей перед тем, как стала наложницей. Она рассказала мне, что до сих пор танцует для принца, когда он этого хочет.

Но теперь мое перо и моя голова нуждаются в отдыхе, Барбара, поскольку в последнее время на меня наваливается необъяснимая усталость, мне кажется, что силы медленно меня покидают. Наверное, все дело в непривычной жаре. Вскоре я напишу тебе еще».