Девятый камень

Сара оторвалась от письма, чтобы осмыслить прочитанное. Интересно, закончила Лили очерк для «Меркьюри» или нет? И если да, то какова его судьба? Остальные стоящие на палубе стулья оставались свободными, хотя Сара ожидала увидеть здесь Джонатана Эллиота, ведь именно на палубе они встречались чаще всего. Возможно, он, как и Сара, не расположен участвовать в шумном веселье корабельного салона. Сегодня ожидался костюмированный бал, если ее не подвела память.

Прошло три недели с тех пор, как «Рани» сделал остановку в порту Валетты, столицы Мальты, чтобы пополнить запасы угля. Те пассажирки, что сохранили бодрость после пересечения Средиземного моря, решили развеяться, прогуливаясь по Страда Реале. Здесь находились самые известные лавки порта, где продавали японскую керамику, серебряную филигрань и кораллы, всяческие диковинки и роскошные ткани, которых не найдешь в Лондоне. Особой популярностью пользовались мальтийские кружева, ведь именно им оказывала предпочтение королева Виктория для мантилий и воротников своих платьев.

Именно в лавке антикварной книги на Страда Реале Сара первый раз повстречала мистера Джонатана Эллиота, в котором узнала одного из пассажиров «Рани». Мистер Эллиот выделялся в толпе, поскольку был необычно высок и строен, ему даже приходилось слегка сутулиться, как человеку, привыкшему опускать голову, чтобы пройти в дверной проем. Тогда они лишь сдержанно кивнули друг другу — и он продолжил изучать полки с книгами по восточной философии. Сара надеялась найти работы Афры Бен [33]. Драматург семнадцатого века, она была одной из необычных женщин, первая англичанка, которая зарабатывала на жизнь своим пером. Она начала писать, когда стала вдовой и попала в долговую тюрьму.

После последней встречи с детективом-инспектором Джерардом Сара много думала над его словами — «…такой „синий чулок“ и либералка, как вы, найдет что сюда записать — вы ведь наверняка не ограничиваетесь репортажами о столичных новостях». Прежде она и мечтать не могла, что станет писательницей, которую будут печатать в газете, не говоря уже о том, что изложенные ею на бумаге мысли кого-то заинтересуют. Но даже если у нее что-то и получится, о чем она может писать? По вечерам, когда многие охотно играли на палубе в кольца [34], Сара зачастую проводила время в маленькой корабельной библиотеке, уютной, тускло освещенной каюте, обитой темно-красным полубархатом. Здесь она могла просиживать часами, погружаясь в романы, в которых юные героини стойко выдерживали жестокость родственников, измены мужей и коварство служанок. Сенсационный роман, как его назвали позднее, стал наиболее надежным средством, чтобы возбудить интерес издателя и новых читательниц. Оказалось, что женщины с неизменным удовольствием читают о героинях, которые преодолевают любые препятствия, чтобы добиться респектабельности, любви достойного джентльмена или вернуть принадлежащее им по праву рождения состояние. Получается, что Саре нужно написать именно такую книгу?

Однажды вечером она обнаружила тонкий томик, напечатанный Теософским обществом, затерявшийся между двумя романами миссис Гаскелл. В нем рассказывалось о том, как два мертвых тибетских махатмы открыли мадам Елене Блаватской [35]древнюю мудрость. Когда в библиотеку вошел Джонатан Эллиот, Сара настолько погрузилась в чтение этой книги, что заметила его только после того, как Эллиот откашлялся.

— Надеюсь, я вам не мешаю?

Сара испуганно вздрогнула:

— Ой, вы меня напугали. Я читала…

— О реинкарнации, вне всякого сомнения, — сухо заметил мистер Эллиот, приподнимая бровь, как только прочитал название книги. — Мне кажется, мы с вами уже встречались. Складывается впечатление, что мы оба предпочитаем общество книг.

— Значит, вы знакомы с теософией?

— Теософия — это знание божественного. Мне мало что известно о Теософском обществе, однако их учения кажутся изложением обычных законов природы.

— Что вы имеете в виду?

— Скажем, законов сострадания и братства. Блаватская полагает, что эти базовые принципы метафизичны, хотя мораль является неотъемлемым свойством человека.