Девятый герцог Империи

— Ну раз не дети, то давайте завязывайте со своими глупыми спорами, — чуть сердито велел я этим особам. Да послал их в сердцах, выпроваживая прочь из своей спальни: — И идите-ка вы…

— Что?! Да как ты смеешь?! — до глубины души возмутилась Кейтлин, не дав мне даже договорить фразу.

— Спать! Обе! — рявкнул я, не сдержавшись.

И девушек буквально вымело из моей спальни.

«Да, дар убеждения — сильная штука», — хмыкнул я про себя мгновение спустя, подивившись тому, какое воздействие оказали на девушек, не отличающихся кротостью и послушанием, простые слова. Выходит, достаточно вовремя и с нужным чувством их сказать, чтобы даже редкостных упрямиц остудить…

«Еще какая сильная! — поддержал меня скалящийся бес и жарко зашептал мне на ухо, живописуя сладкие картины использования этого моего Дара: — А какие дела можно проворачивать, пользуясь дарованной тебе невероятной способностью убеждения… Просто ух какие! Запросто можно было этих девиц не прочь отослать, а, к примеру, к себе в постель! А там, а там…»

«Нет уж, — перебил я поганца, решительно закрывая за выпровоженными девушками дверь, — не надо мне такого! За это Энжель и Кейтлин жестоко казнят меня поутру, когда придут в себя и опомнятся».

«Зря ты так, — с притворным огорчением сообщил бес. Заговорщически блеснув глазками, он тихонечко шепнул: — Ведь мало что этих двоих… можно было бы еще и ди Орлар за компанию пригласить… Тогда бы ты точно так оторвался… — Выдержав интригующую паузу, вроде как давая мне возможность самому представить себе все это дело, рогатый с каким-то трагичным торжеством заключил: — Ты бы такое удовольствие получил в эту ночь, что не жалко было бы и с жизнью расстаться назавтра!»

Умеет же, скотина, заманить! Уж чего-чего, а этого у него не отнять! Только на миг представив себе, что сотворил бы с тремя этими леди, очутись они в моей постели и совсем-совсем без одежды… Я аж зарычал от обуявшего меня вожделения! За такое ведь действительно и жизнь отдать не жалко!

Непроизвольно переведя затуманившийся взгляд на свою кровать, пустующую, разумеется, я испытал такое неимоверное расстройство, что словами не передать. Чуть не сплюнул даже с досады. И злой как собака отправился спать. Хмуро буркнув при этом бесу, который, судя по продолжающимся нашептываниям, кажется, не собирался так просто отказываться от своей идеи склонить меня к использованию дара убеждения в отношении живущих со мной под одной крышей леди, дабы те, все втроем, доставили мне сегодняшней ночью массу удовольствия: «Чушь ты несешь, рогатый. Как раз после такой невероятной ночи помереть будет обидней всего».

Поворочался-поворочался я, да все же заснул. Только вот когда проснулся поутру, не ощутил никакой радости от наступления дня. Одно только расстройство. Потому как очень уж грустно становится, стоит вспомнить о том, сколько еще долгих-долгих дней должно минуть до наступления следующего лета… Когда хоть что-то изменится в моей жизни в лучшую сторону в плане отношений с девушками. А если конкретней — с одной обольстительной суккубой. От которой пока даже поцелуев не дождешься. Не говоря уже о чем-то более сладком…

«Вопрос только в том, доживу ли я до этого счастливого момента», — скорбно подумал я, выпроваживая поднявшего меня слугу и начиная одеваться.

Затем я поплелся завтракать. Дошел до малой гостиной и, вяло поприветствовав уже собравшихся за столом девушек, уселся на свое привычное место. Между Кейтлин и Энжель. Покосился на одну, на другую, да еще на Мэджери посмотрел — и не смог сдержать грустного вздоха при виде девичьей красоты. Такой невероятной и в то же время совершенно недоступной…

— Кэр, ты все еще сердишься на нас за вчерашнее? — осторожно спросила Энжель, первой отметив, что я пребываю в несколько расстроенных чувствах.

— Да нет, конечно. Я уже и думать о том забыл, — отмахнулся я.

— Тогда что с тобой такое, Стайни? — продолжила допытываться о причинах моего сумрачного настроения уже Кейтлин.

— Не важно, — досадливо дернув уголком рта, уклонился я от ответа.

«Отстаньте, в общем, я в печали! — не преминул съехидничать на это бес и деловито предложил: — Чем сидеть попусту дуться, расскажи лучше им о том, что ты вполне мог с ними всеми сделать прошедшей ночью».

«Это еще зачем?» — опешил я.

«Да чтобы не в одиночку сидеть расстраиваться!» — осклабившись, пояснил этот паршивец.

«Тьфу на тебя!» — выругался я на поганую нечисть. Подначивает еще тут.

«Ну а что? — заартачился не унявшийся рогатый. — Пусть все знают, какая ты скотина! Мог ведь сделать, а не сделал!»

«Ах ты гад блохастый!» — заставило меня вскипеть столь изощренное издевательство.

Будь мы одни, порвал бы поганца! А так волей-неволей пришлось охолонуть, дабы обретающиеся по соседству со мной леди не заподозрили чего неладного. Не подумали, например, что я спятил, взявшись гонять кого-то невидимого по столу…