Девятый день

– Что, если мы уже умерли? – перебила Нина. – Никто ведь не знает, как это бывает, понимает человек, что не живет, или нет. Возможно, с нами что-то произошло на реке, и все мы погибли.

Адам сердито глянул на нее.

– Если мы умерли, то что это за место? Ад? Перевалочный пункт, где бог решает, куда нас дальше отправить?

– Чистилище, – сказала Нина.

– Что скажете, Тамара? – В голосе Софии звучала насмешка. – Вы у нас главный специалист по мистике и потустороннему. Может такое быть?

Тамара протянула ладони к огню. Замерзла, вроде бы даже простудилась: нос заложило, в горле першило. Отвечать Софии она не собиралась, девица вызывала у нее отвращение. Но ведь и Нина тоже спрашивала, а вот Нина Тамаре нравилась. Ей даже хотелось, чтобы у нее была дочь, похожая на эту молодую женщину.

– Не знаю, но собираюсь выяснить, – твердо ответила она.

Это была правда.

Решение Тамара приняла днем, возвратившись из леса. Трагическая смерть, свидетельницей которой она стала, заморозила ее сердце: было настолько жутко, что не хотелось ничего видеть и слышать, ни с кем не хотелось говорить. Укрыться бы в потайном уголочке собственной души, не пускать туда никого, и тогда злой рок, который правит здесь бал, быть может, обойдет стороной.

Нина вела Тамару под руку, как старуху, она еле переставляла ноги. Впереди шли София и Эдвард, а Адаму и Александру предстояло разобраться с телом покойного Марка. Нина, которую и саму колотило от нервного напряжения, стремилась утешить Тамару, и ее сердечность, самоотверженная готовность помогать другим подействовали отрезвляюще.

Нельзя сдаваться, негоже становиться обузой для этой милой женщины, которая еще и о Елене вынуждена заботиться! Тамара выпрямилась, расправила плечи и остаток пути до поляны прошла с прямой спиной, исполненная решимости предпринять хоть что-то, что могло бы их спасти.

Приблизившись к кострищу, они увидели, что Елена проснулась. Она сидела, поджав под себя ноги, и сосредоточенно скреблась, как псина, которую замучили блохи. Это было жалкое и вместе с тем омерзительное зрелище. Тамара понимала: Елена не виновата в своем внезапном недомогании, но не могла отделаться от мысли, что эта женщина всегда была нечистоплотной, назойливой и даже (чего уж там!) грязной, а теперь внутренние паразиты выползли наружу, кусают Елену, грызут, разъедают кожу.

Тамаре было стыдно за свои мысли, и она сказала Нине, что займется костром, пока та заботится о подруге. Когда-то Тамара жила в сельском доме, растапливала печь, так что быстро вспомнила забытые навыки и приноровилась разжигать огонь.

Она делала все, что нужно, двигаясь уверенно и расторопно, украдкой глядя то на Нину и Елену, то на Эдварда и Софию. Они сидели на своих местах, которые обычно занимали возле костра, и не делали попытки помочь ни Тамаре, ни Нине. Что ж, мальчик – аутист, у них с эмоциональной сферой проблемы, а София – стерва, Нина правильно сказала. Холодная, расчетливая, наглая. Неужели Марк не видел, на ком собирается жениться?

Тамара старалась не думать о Марке, но он опять пробрался в ее мысли. Какое жуткое было у него лицо, как дергались ноги, как выпучились глаза…

– Елена, ласточка, прошу тебя, потерпи!

Нина пыталась не дать Елене расчесывать себя до крови.

– Температура есть у нее? – спросила Тамара, и Нина прикрыла глаза: да.

– Придется дать остатки таблеток.

Тамара подумала, что аспирин не помешал бы и ей самой, но она уже отдала все запасы. Справившись с костром, Тамара смотрела, как Нина уговаривает подругу принять лекарство, а та хнычет, лицо кривится, как у слабоумной.

Елена высовывает язык и облизывает губы, трясет головой, дергает себя за волосы, сучит ногами. Лицо раздувшееся, отекшее, красное, в царапинах и ссадинах, под глазами мешки. Это уже не человек, а безмозглое животное, и Тамаре кажется, что мозг женщины плавится внутри черепной коробки либо его пожирают неведомые насекомые, пробравшиеся неизвестно как в тело Елены.

«Только идиот поверит, что это обычная аллергия», – думала Тамара.

Наконец Елена успокоилась, снова забылась сном.

Мужчины, оставив Марка возле Сэма, вернулись к костру. Тамара к этому моменту решила, что станет делать, и, когда позже зашел разговор про чистилище, посмертие и лимб, размышляла лишь о том, как именно она это сделает.

– Думаете, у вас получится выяснить? – спросил Александр.

Он выглядел уставшим и изможденным, хотя и сохранил остатки былого лоска. Все они неважно смотрятся: несколько дней без еды, чистой воды, нормального сна и отдыха давали о себе знать. То ли еще будет… Лица у всех осунувшиеся, бледные, глаза провалились.

Чаще они пили прямо из речки (хотя и делали неловкие попытки кипятить воду в консервных банках), толком не могли помыться (плескались в Дунае без мыла и шампуня), носили одну и ту же одежду, которая запачкалась и источала не слишком приятные запахи.