Девятая жизнь

– Твой дедушка покинул нас совсем недавно. Он много говорил о тебе. Говорил, какая ты замечательная. Жаль, что он не познакомил нас раньше. Думаю, ты очень любила его и переживаешь. Потому и спрашиваю, как чувствуешь себя.

Катька сглотнула. Этот вопрос ей никто не задавал настолько искренне. Игорь интересовался, конечно, однако с Игорем это была скорее формальность. Климанский и Мария Михайловна личными вопросами Катьке не докучали. А Шагдетов вот спросил.

– Я… нормально, наверное… – Катька вдруг призналась Дамиру в том, о чем никому не говорила: – Жутко непонятно и несправедливо. Еще коты эти. Дед в них души не чаял, а я… Может, даже ревную немного, он на них в последний год уйму времени тратил. Я все думаю: стоило с ним чаще встречаться, в поездках его сопровождать, общаться. У меня же больше нет никого. А у него были я и коты. И мне их теперь рисовать, и я немного чувствую себя виноватой перед дедом, что не люблю их так, как он.

– Всего лишь немного?

– Ладно, ладно, постоянно чувствую! Я очень взбалмошная личность, Дамир. У меня ветер в голове и в мыслях. И любить нормально я, видимо, не умею, и с чувствами у меня проблемы.

– Судя по тому, как ты рисуешь, – медленно произнес Шагдетов, – нет у тебя никаких проблем.

– А вдруг я просто талантливо притворяюсь?

– Скажи, Катерина, тебе мое угощение понравилось? У меня в «Дефтере»?

– Конечно! Еще спрашиваешь!

– Могла бы ты подозревать, что шеф-повар притворялся?

– Я… – Она осеклась, поняв, к чему клонит Дамир. – Но это ведь разные вещи! Можно хорошо делать и любить свою работу, а есть отношения между людьми…

– Нет. – Дамир покачал головой. – Это одно и то же. Люди, коты, еда. Может, у тебя где-то любовь забуксовала, наткнулась на препятствие, и ты его не замечаешь, но это не значит, что ты черствая корка хлеба. Смотрела «Звездные войны»? Великая Сила – она повсюду.

Катька захохотала.

Нет ничего прекраснее, чем теплым летним днем сидеть на веранде хорошего ресторана, слушать шелест листьев в парке, поглядывать на реку, а черкес с глазами, бездонными как Марианская впадина, напоминает тебе о заветах магистра Йоды.

– Во что я вляпалась, – пробормотала Катька, отсмеявшись.

– Не знаю, – сказал Дамир. – А во что ты вляпалась?

– Не знаю. – Она ответила прямым взглядом. – Ты мне скажи.

Хватило ей спокойного Игорька, хождения вокруг да около. Ну и пусть этот человек – огонь и обжечься можно легко, очень легко. Она сама, Катька, огонь любит, как любит его ветер. Раздувает все сильнее и сильнее, пока пламя не поднимется к небесам.

– Ты говоришь о том, что не знаешь, что такое любовь, хотя на самом деле знаешь. Ладно, оставим это. Увидеть человека и понять, что он для тебя будет непростым, – это тебе известно?

– Да, – медленно сказала Катька. – Это – известно.

– Со мной такое недавно произошло. – Дамир протянул руку и ладонью нашел ее ладонь. – Увидел тебя и понял, что моя жизнь поменялась. Как ты говоришь – вляпался? Я вроде бы тебя не знаю, а кажется, что знаю. Ты можешь возразить: это не любовь – и будешь права. Не она еще. Но она может вырасти. От тебя зависит, дашь ли ты ей шанс.

– А от тебя – разве нет?

– Это как в танце, – улыбнулся Дамир. – В таком, где мужчина подходит к женщине и показывает, как он хорош, а она гордо держит голову, чтобы он не зазнавался. И дальше все зависит от них обоих. Ты похожа на черкешенку, Катерина. О красоте их слава шла по всем землям, и мужчины всегда встают в их присутствии. В присутствии любых дам! Почтенные старики восьмидесяти, девяноста, а то и ста лет чинно поднимаются, когда по улице проходят женщины, которым нет и тридцати. Мы не любим забитых, неуверенных в себе девушек. Меня никогда не привлекали простушки или нежные домашние девочки. Мой выбор – такой огонь, как ты. Но до сих пор я не встретил женщину, про которую мог бы сказать: если она будет моей, никто другой мне не нужен до скончания моего века. Теперь я могу так сказать и принять твой ответ.

– Любой ответ?

– Любой. – Дамир еле заметно пожал плечами. – Я мужчина. Мужчина должен уметь проигрывать. Но учти, так просто я не проиграю!

Катька закатила глаза, однако ехидничать не стала.

– Я пока не знаю, что тебе ответить. Все слишком быстро происходит, смешалось, и я немного растерянна.

– Немедленного ответа я и не жду. Просто я не мог оставить тебя в неведении и притворяться, будто ничего в моей душе нет, тогда как завтра начинается наш проект и мы будем часто встречаться.

– Тогда… – Катька подумала немного (горячая ладонь Дамира ужасно мешала). – Тогда устроит ли тебя такой вариант: давай отложим все серьезные разговоры до окончания проекта? Я все равно сейчас ни о чем другом думать не смогу. Минимум пара дней на каждую роспись, а в некоторых местах – три-четыре, интервью эти все, фотосъемки… Заодно познакомимся в процессе. Закончим, выдохнем, и я не против поговорить. Ты мне нравишься, Дамир. И я даже тебя не боюсь. А вот себя опасаюсь.

Он усмехнулся истинно кошачьей усмешкой (Катька готова была поклясться, что Фред и Джордж делают точно так же!) и кивнул.

– Хорошо, Катерина. Это меня устраивает.