Девять жизней

Бастион правосудия представлял собой жалкое зрелище. По каким-то непонятным причинам половина величественной колокольни обвалилась, проломив часть остроконечной крыши. Выломанные двери валялись неподалеку от центральных ступеней грудой истлевшей древесины. От разноцветных витражей, изображавших сцены исторических процессов, остались лишь редкие, покрытые многолетним слоем грязи осколки.

Внутри все оказалось еще хуже. Обломки крыши и башни рассыпались по просторному залу грудами камней и ломаных досок, до которых даже здесь добрались ростки вездесущей травы. Ни лавок, ни канделябров, ни люстр… все, за что можно было выручить хотя бы пару-тройку бронзовых четвертей, растащили бездомные или бандиты, оставив после себя стойкий запах дерьма. О былом величии храма напоминали лишь его размер и настенные росписи, половину из которых успели осквернить всевозможными надписями и пошлыми рисуночками. Впрочем, было здесь и кое-что еще.

Дариус поднял ладонь, и с пальцев его сорвался крохотный сгусток чистого белого света, тут же разогнавший густые тени по заваленным хламом углам. Юстициар прекрасно видел в темноте. Тратить силы понапрасну не было никакого смысла, однако он не смог удержаться. Хотелось взглянуть на это ясным взором, запечатлеть в памяти мельчайшие подробности царящего вокруг хаоса.

Ниша, в которой, как правило, находился стол председательствующего юстициара, пострадала меньше всего. От самого стола, как и от трибуны, не осталось и следа… на возвышении, напоминавшем сцену крохотного театра, осталась только статуя. Мраморный Судья смотрел на Дариуса с высоты дюжины шагов, осуждающе хмуря единственный глаз. Много лет назад тяжелый кусок кладки рухнул прямо на его голову, отколов большую часть лица и правое плечо. Священный Кодекс выпал из его увечной руки и рассыпался пред ногами грудой острых осколков.

Дариус перелез через заросший завал и замер у ног раненого божества, чувствуя, как горячие слезы катятся по его щекам. Мрамор, из которого тесали статуи, всегда освящался магистрами, но сейчас в нем не чувствовалось даже крохотного отголоска Силы. Теперь это был всего лишь камень, покрытый голубиным пометом.

Юстициар выпрямился, завел руки за спину и учтиво поклонился, как требовали традиции.

– Прости меня, всемогущий, ибо я виновен, – несмотря на слезы, голос его был бесцветен и ровен. – Телом моим овладела слабость, яд течет в моих жилах, отравляя дарованную тобой Силу. – Дариус помолчал, слушая, как эхо его слов мечется между стенами храма. – Направь меня, всемогущий! Помоги найти выход! Плоть моя истощена и не может противиться отраве. Я в тупике и надеюсь…

– Закрой свою пасть!

Дариус почувствовал скользящий удар в плечо. Что-то отлетело к правому сапогу статуи и разбилось об него на груду черепков.

– Слышл мня? – хриплый мужской голос говорил настолько невнятно, что юстициар едва различал слова. – Я гворю, закрой пасть, птуши свой срный факел и вали в нру, с которой выплз, а и… – человек икнул, – иначе…

Держась за ушибленное плечо, Дариус обернулся и приметил в дальнем углу храма кучу шевелящегося тряпья. Один из местных оборванцев дерзнул перебить юстициара? Дерзнул швырнуть в него бутылку? Люди приговаривались к смертной казни и за меньшие проступки!

Наплевав на здравый рассудок, Дариус уже собирался запустить в бездомного когти, сплетенные из остатков Силы, но внезапно остановился и поднял взор на статую. Судья воззрился на него хмурым, осуждающим взглядом. Казалось, еще немного, и он покачает обломком своей головы. Юстициар снова перевел взор на вусмерть пьяного человека и… выверенным движением пальца потушил магический огонек. В конец концов, он же получил знак, о котором молил полминуты назад. А то, что знак этот пришел от обмаранного бездомного, который вряд ли протянет еще одну неделю – так ничего удивительного. Каков храм, такие и знаки.

4.

– Явился-таки? – хитро хмыкнула старая Эльза, высунув крючковатый нос из-за стойки. – И чего тебе под крышей не сидится? Вчера шлялся до самой ночи, сегодня тоже после заката приперся… – недовольно бурча, она снова уселась на свой стул. – Поди, беду на нас накликаешь еще. Стоило бы поднять цену комнаты… конечно бы, стоило, но Эльза – она не такая. Она не нарушает договора, она…

Женщина вздрогнула, когда на ее макушку упала тень, и подняла голову. Облокотившись на стойку, Дариус навис над ней всем своим телом и нахмурился. Юстициар не собирался ее пугать. Наоборот, он старался состроить доверительную гримасу, но слабо представлял, как она должна выглядеть. Старушка ожидаемо не поняла его намерений. Она тут же отшатнулась и незаметно, как ей самой показалось, запустила руку в недра своего бесформенного балахона.

– Чего надо? – недоверчиво спросила она. – Комната до завтра оплачена. Если решил съехать раньше срока, денег не получишь.

– Не нужны мне твои деньги, женщина, – Дариус пытался говорить мягко, однако голос его остался бесцветным, словно пасмурное небо. – Мне нужна небольшая услуга.