Читаем Девять унций смерти полностью

Ведь все меняется в медицине. Так быстро меняется. Одно лишь открытие Джориана Фицджеральда Безумного Книжника насколько все изменило! Какое неимоверное количество невозможных, недостижимых ранее операций оказалось вполне возможным и достижимым! А редчайшие, уникальные операции, о которых легенды рассказывали! — вот-вот станут повседневной рутиной. Можно сказать, уже стали.

И медицина устремляется дальше. Доктора подымая головы, дерзко глядя в глаза неизлечимых болезней.

Неизлечимые, говорите? А ну-ка, идите сюда! Посмотрим, какие вы неизлечимые!

А Джориан Фицджеральд даже признавать свое открытие стесняется. И считать себя гением абсолютно не согласен. Рассказывали, что гномы хотели присвоить ему титул: «Спаситель Гномьего Рода», так он, бедняга, от их делегации чуть ли не по крышам удрал. Говорит, что он не открыл Хрустальный Эликсир, а всего лишь нашел в старых книгах, так и чего шум подымать? Читать нужно внимательно, господа хорошие!

Читать.

Ради этого тоже стоило сюда приехать. Все-таки лучшая библиотека — здесь. Нигде нет такого огромного собрания свитков и книг. Редчайших и поразительных свитков и книг. Даже странно, что Хрустальный Эликсир нашелся вовсе не здесь, не подвернулся самому Шарцу в его бытность студентом, старательно и страстно зарывавшемуся в эти драгоценные горы спящего разума.

Так ему тогда и казалось, что любая закрытая книга — это чей-то дремлющий разум. Стоит открыть ее, как она просыпается и начинает говорить с тобой. Так ему казалось тогда, так он считает и теперь.

«Способность читать — одна из самых невероятных милостей Господних!» — не раз говорил он своим ученикам.

Какое же неимоверное счастье — будить знания, снимая их с библиотечных полок и старательно укладывая их в библиотеку собственной памяти.

«Можно купить все книги мира, но они так и не станут твоими, достаточно хоть раз их прочитать и запомнить — и они твои навсегда!» — сказал как-то старенький марлецийский профессор.

Шарц часто повторял это своим ученикам. До сих пор повторяет.

Хорошо здесь. Даже замечательно.

Вот только домой хочется.

Соскучился.

Да и пора уже.

«Загляну завтра в гости к профессору Брессаку, устрою прощальный пир своим стипендиатам — и домой!» — решил Шарц и зевнул.

Снег.

Спать пора.

Аккуратно закрыл книгу. Погасил свечу. Разделся и лег.

* * *

Он уже почти заснул, когда дверь в его комнату слетела с петель от могучего удара.

— Доктор, одевайтесь!

Напряженный, испуганный голос.

Бывший петрийский лазутчик оказался на ногах, едва тяжелый удар гномьего кулака сорвал с петель хлипкую человеческую дверь. Шварцштайн Винтерхальтер принял боевую стойку, не раздумывая и не просыпаясь. А лучший олбарийский лекарь, сэр Хьюго Одделл, проснулся мигом, стоило ему разобрать сказанное.

«Доктор, просыпайтесь!» — означало бы, что дело плохо.

«Доктор, одевайтесь!» — значило, что дело хуже некуда. Грань между пациентом и смертью столь тонкая, что если врач не поторопится, то он просто не успеет протиснуться в узкую щель оставшейся жизни, не сможет заслонить больного от неизбежной гибели. Шарц почти ощутил, как быстро, как неотвратимо быстро сокращается тонкая светлая полоска… как наползает тьма.

А то, что за выбитой дверью переминались с ноги на ногу несколько его лучших учеников — и среди них ни одного первокурсника! — только усиливало тревогу.

— Бегом! — приказал Шарц.

Подхватил сумку с лекарскими инструментами, вдел ноги в сапоги и в одном исподнем вылетел из комнаты.

— Дорогу показывайте!

Вот так. И никаких «одевайтесь»! Делать ему нечего — одеваться. Лишь бы успеть. А соблюдение приличий — для тех, кому заняться нечем. Голый доктор, поспевший вовремя, предпочтительнее одевшегося, но опоздавшего.

— Живей шевелитесь! — рявкнул Шарц на своих провожатых, гномы наддали.

Бег.

Бег наперегонки со смертью.

«Я знаю тебя. Ты приходила ко мне в тысячах разных обличьях. Я сражался с тобой всю свою жизнь. Я тебя не боюсь!»

Они успеют. Они просто не могут опоздать! Нет у них такого права!

Подморозило, и снег скрипит под ногами. Лунный свет искрится на снегу, протягивая длинные черные тени от домов и заборов. Тени подпрыгивают, приближаются скачками… только бы не споткнуться… тени рассекают твой бег и остаются за спиной, силясь вцепиться в твою собственную тень и все-таки промахиваясь.

— Еще быстрей!

Скрип снега переходит в истошный визг. Кажется, что под ногами кричит и взвизгивает лунный свет.

— Ртом не дышать! — рычит Шарц, заслышав чье-то тяжелое дыхание и чувствуя, что несмотря на быстрый бег начинает все-таки замерзать.

— Сюда! — кричит один из студентов, распахивая перед своим наставником тяжелую дверь.

Шарц бежит, и лунный свет скрипит под ногами.

Успеть.

* * *

— Спасибо, коллега… — бледными до синевы губами бормочет профессор Брессак.

— Скажите спасибо себе, профессор, — отзывается Шарц. — Именно вы научили меня тому, что я только что сделал. А еще лучше — помолчите. В вашем состоянии вредно много говорить.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Все жанры