Девять дней в июле (сборник)

Надо сказать, что аргановое масло – продукт уникальный. Аргановое дерево растет только на юге Марокко, а получаемое из его плодов масло богато антиоксидантами и используется в косметической промышленности для изготовления кремов либо в чистом виде как средство для укрепления и роста волос. Те, кто может это себе позволить, едят это масло просто с хлебом либо добавляют его в кускус.

Короче, Аиша налила на башку скотч, замотала сверху шалью и стала ждать, когда волосы похорошеют. Вошел полковник.

– Аиша, чем это от тебя так воняет?

– Это не воняет, это аргановое масло из Европы.

– Какое аргановое масло из Европы, его в Агадире производят.

– Может, в Агадире производят, а в Европе красиво упаковывают?

– А почему оно так воняет?

– Потому что, – сказала Аиша с умным видом – в Европу они экспортируют чистое масло, а для нас разбавляют!

– Аааа, вот в чем дело!

Рашид, как более опытный, сразу понял, откуда ветер дует.

– О, мать моя, почему от тебя алкоголем несет?

– Какой такой павлин-мавлин? Это мне Абдулла масло аргановое из Европы подарил.

– Дай посмотрю. Вот смотри, написано же: «Скотч виски».

– Фуууууууууууууу! Вот шайтан! А я эту гадость еще в кускус собиралась налить!

Абдулла всегда имел виды на Самира для своей красавицы-дочери. Самир рассудил, что красота – веская причина для выбора суженой, и у девушки действительно, не сглазить бы, самая большая задница во всем городе, но, поскольку он любит поговорить, а с задницей разговаривать хоть и возможно, но очень однообразно, вежливо отказал за отсутствием у нее диплома о высшем образовании. Дядька страшно обиделся и не разговаривал с Самиром пять лет, но в тот день усмирил гордыню и явился посмотреть, кого он все-таки выбрал. А вот жена его с ним не явилась. Практически в каждой семье есть родственница, которую никто терпеть не может. В семье Самира это жена дяди Абдуллы.

Аиша ее не любит за снобизм. Как женщина очень верующая, она считает высокомерие грехом не на словах, а на деле, поэтому трапезничает за одним столом с прислугой, а данная особа, зайдя в гости, выгоняет всех недостойных сидеть с мадам, то есть с ней, за одним столом, на кухню, чем доводит женщин, привыкших в доме Аиши к 'egalit'e и fraternit'e[7], до слез.

Полковник вообще никого не любит просто так. Чтобы ему понравиться, нужна причина, часто экзотическая. Мариам он полюбил за автомат Калашникова и за то, что русские Наполеону и Гитлеру задницы надрали, а ту тетку полюбить было не за что.

Самир на нее обиделся, потому что она не пришла на церемонию росписи его невесты хной, потому что это было устроено спонтанно и негламурно. За него впоследствии отыгрался полковник, явившись на свадьбу ее старшей дочери без подарка. Когда его спросили, мол, не затерялся ли где конвертик, а может, он забыл его отдать, полковник ответил: «Ты не поздравила моего сына, поэтому я к вам пришел не поздравить, а пожрать».

Но вернемся к церемонии росписи невесты. На полу были разложены одеяла и подушки, а две женшины-рисовальщицы уже смешивали хну. Одна села у ног Мариам, а другая сбоку от нее, а еще две тетки играли роль биовентиляторов, встав по бокам с опахалами. Вскоре у Мариам затекли даже те мышцы, о существовании которых она и не подозревала. Но самое страшное ждало ее впереди. Представьте себе, что вам водят то-оненькой кисточкой по подошве ноги? Представили? Добавьте к этому невозможность двигаться и позвоночник, изогнутый синусоидой, сдвинутой неизвестно на сколько пи.

Через десять минут тетка не выдержала и пошла за Самиром, чтобы он подержал невесту и не давал ей дергаться, но тот, как назло, вспомнил, что он – жених, и отправился с отцом в баню. Тогда на помощь пришел Рашид, как наиболее подходящий по весу. Он просто уселся позади Маши, скрестив ноги, и уперся медвежьими лапами ей в плечи. За ноги ее крепко держала художница, а колени придерживала сестра Аиши, чтобы Мариам не заехала свежеразрисованной пяткой художнице в зубы. Все испортил Рашид, который со смехом, переходящим в стон, опрокинулся на бок, чуть не завалив по закону рычага всю конструкцию, состоящую из Мариам, тети Хадижи и обеих художниц:

– Ой, не могу, щекотно!

– Тебе-то что щекотно, тебя же никто не трогает!

– Это я из сочувствия! – жалобно сказал он, моргая круглыми глазками плюшевого медведя.

Процесс росписи невесты хной длится 3–4 часа, чуть-чуть подсохшие узоры заливаются свежевыжатым лимонным соком, а как только подсохнут снова, обработка соком повторяется. От усталости и напряжения Мариам заснула, и женщины смогли спокойно закончить работу.

Проснулась она, когда гости уже разошлись, а Самир с братьями сидели на крыше и разговаривали. Мариам присоединилась к ним. Вдруг Нуреддин обратил внимание на ее тень, четко обозначившуюся на стене в свете луны.

– Слушай, а что у тебя с носом?

– Ну как тебе не стыдно – обиделся Самир. – Она же не спрашивает, почему у тебя башка круглая.

– Башка у всех людей круглая, а таких носов я в жизни не видел.