Девять дней в июле (сборник)

Доктор с отсутствующим видом разрисовывал муляж берцовой кости зеленым фломастером. Выслушав, в чем проблема, он попросил паспорт Мариам.

– Кто написал «Тихий Дон»? – по-русски спросил он.

– Шолохов, – ответила она, оторопев.

– Земляк твой, – срывающимся голосом сказал врач. И слезы брызнули у него из глаз.

Шмыгая носом, он поведал, что закончил медицинский институт в Питере. И что русские – самые лучшие люди на свете. Как и русский язык – самый красивый язык. Не говоря уже о литературе. Потом он переключился на Самира:

– Послушай, мальчик. Запомни раз и навсегда – если девушку обидишь, я тебе пасть порву, моргала выколю и далее по тексту.

– Чего-чего? – спросил Самир.

– Доктор, он по-русски не понимает.

– Тем более, – насупился доктор.

В местной мэрии – типично африканском здании, низком, с окнами, выходящими в прохладный и зеленый двор, у них забрали толстую пачку бумаг и вместо нее выдали запечатанный конверт, с которым надо было ехать в Агадир в суд.

По дороге в Агадир полковник просвистел мимо жандармского поста, как пуля. Две машины сразу рванули за ним, догнали и заставили остановиться. Увидев форму, жандарм смутился:

– Простите меня, мон колонель, но я вам дал знак остановиться, а вы проехали мимо.

– Скажи спасибо тому ослу, которому взбрело в голову вас в серую форму нарядить. Вы же с асфальтом сливаетесь, и я вас не вижу! Слава Богу, что я мимо тебя проехал, а мог бы и задавить!

Полицейский посерел весь и отдал честь.

В суде важно расхаживали юристы в мантиях, полицейские в формах и преступники в наручниках. На почетном месте стоял автомат с чаем и кофе, который был щедро сдобрен муравьями.

Имя дяди и грозный вид полковника действительно подействовали волшебным образом – запечатанный конверт сразу заменили на другой, тоже запечатанный. Вскрыть его полагалось в полицейском участке Гульмима.

Полковник по такому случаю переоделся в мундир и начищенные сапоги, невзирая на страшную жару. Его «рено» цвета хаки, неповоротливый, монументальный, как танк, был уже выведен из гаража и припаркован у дверей дома. Соседи ради такого дела тоже все вышли из дома и ждали, когда семейство наконец уедет и начнется утренний выпуск новостей с Карменситой.

При виде их все полицейские вытянулись в струнку. За полковником, ослепительно сверкающим на солнце лысиной, сапогами и медалями, они легко дошли прямо до кабинета начальника полиции. Глухота полковника еще больше усилила эффект от его появления – полицейские подумали, что, раз он орет, значит, недоволен, и старались услужить всеми известными им способами.

– Очень приятно познакомиться, мадам! Вот они какие, оказывается, русские! Извините, можно задать вам личный вопрос? – обратился к Мариам начальник полиции.

– Пожалуйста.

– Вы Фатиху сказать можете?

– Легко!

– Очень хорошо! И скажите вашему папе, чтобы не волновался так, все будет нормально.

– Обязательно, спасибо.

Выдавать секрет полковника раньше времени было совсем не в ее интересах.

Мариам знала, почему они спрашивают именно Фатиху. В размещенной на голландском сайте для смешанных пар подробной инструкции, что именно надо говорить марокканским властям, написано, что надо заранее выучить Шахаду, а это очень легко. И только тот, кто на самом деле молится, знает Фатиху.

– Пожалуйста, не гоняй мух, – сказал Самир.

– Почему? Они мне мешают.

– А полицейским это обидно. Со стороны это выглядит, как будто ты демонстрируешь, что из Европы приехала и слишком хороша для их задрипанного полицейского участка.

– Я читала что-то похожее в путевых заметках по какой-то латиноамериканской стране, мол, местным неприятно, если их спросить, где тут урна. Они воспринимают это как наезд. Хотя мухи тут не такие агрессивные, как в Египте, те если усядутся, то их уже не согнать. Однажды я пыталась согнать муху из уголка глазика годовалого египетского малыша, она сначала не хотела улетать, сколько бы я ни махала руками, потом я вынула ее пальцем, а она стала кружить над ребенком. Уходя, я увидела, что муха вернулась и уселась точно на прежнее место. Ребенку она, по-видимому, не мешала, он не плакал и не пытался ее согнать. Я как-то совершенно не запомнила ничего из экскурсии в Долину Царей в Луксоре. Причем гид был настоящий египтолог, а не экскурсовод с заученной лекцией типа: «И тагда брекрасная каралэва Хатшепсут сказала: „Кашмаррр!“» Дело в том, что во время лекции к нему в рот залетела муха и пристроилась на переднем зубе. А он ее не заметил и продолжал вещать. Возможно, зуб был с коронкой или вставной и не имел чувствительности. Причем он был по виду довольно опрятный, ничего плохого я о нем сказать не могу. Но всю лекцию я смотрела на муху на зубе. Плакали мои денежки, с тем же успехом можно было бы пойти туда без гида-египтолога.

– Фу, гадость какая!