Девять дней, которые потрясли мир

«Старшая дочь вспоминает момент, когда Тамара вся в слезах несла Сашу. Ему было около года. Она оставила его на крыльце дома и спрятала девочку в кустах, чтобы она была на страже Саши, чтобы тот не упал с крыльца и не уполз. Дверь открылась, Сашу забрали. Дочь уверена, что это был дом Семена, и дверь открывала мама Семена. Перед этим Тамара и Семен поссорились, и он ушел».

Поссорились — и «забирай своего ребенка!»? Подобный шаг и без всякого Золотарева выглядит странным, особенно от женщины, у которой уже есть дочь и которая потом родит еще троих. Со вторым мужем она не ссорилась? Ему остальных детей не оставляла? Или обида на Семена Золотарева была настолько сильна, что ребенок именно от него стал не нужен?

Что же произошло дальше с маленьким Сашей? Вновь обратимся к исследователям Наталье и Николаю Варсеговым:

«Учительница начальных классов Антонина Александровна Захарова работала в той же школе, что и Золотарев:

„… помню, как они с коляской гуляли. Когда Семен погиб, ребенок вдруг исчез. Кто-то спросил ее о сыне, она сказала, что отдала его кубанским родственникам Семена“.

Странное дело, но еще три года назад родственники Золотарева, что живут на Кубани, сказали нам, что мальчика Сашу гражданская жена Семена сдала в детдом. И как они ни пытались его искать, ничего не получилось».

И вновь материалы Галины Сазоновой:

«…информация от племянницы Семена, Аллы Боровиковской — когда искали Сашу, им было сказано: „Вы не сможете его найти, он в Германии“. Я не уверена, что в то время было возможно международное усыновление, поэтому, скорее всего, речь идет о советских гражданах, которые в то время работали или служили в Германии. Таких, кто имел право жить там с семьями, было немного. Есть надежда, что это может быть найдено в каких-то архивах Германии, в списках дипломатических работников или военных специалистов. Проблема в том, что если Сашу усыновили в возрасте одного года, ему могли полностью изменить имя и даже дату рождения. И он может даже не знать о том, что его усыновили».

Так может быть Семен Золотарев просил называть его Сашей в память о бесследно пропавшем сыне? Да тоже как-то странно. И поверить в такие сантименты практически невозможно. Особенно, если учесть, что мы практически ничего не знаем об отношении Золотарева к сыну, если учесть, что родные Золотарева отдали мальчика то ли сперва в детдом, то ли сразу на усыновление. Не вяжется такое отношение к трогательной просьбе называть себя именем сына. Или фронтового друга.

С фронтовыми друзьями тоже путаница неимоверная. Варсеговы: