Читаем Девять дней, которые потрясли мир полностью

Гося Дятлов работает в лаборатории, доделывает дипл. проект практически. Живет ничего, ни с кем не дружит (из девочек, конечно).

Не было у Дятлова сердечной привязанности. И на время похода он ни с кем из девочек «не дружил». Соблазнительно, конечно, построить на этом историю неразделенной любви Дятлова к Колмогоровой, но это чистый домысел, единственным основанием для которого является та самая фотография в кармане штормовки.

Тут еще вот какой момент. Знал ли Дятлов, будучи однокурсником Колмогоровой, будучи с ней в 7 из 9 своих походов (в том числе, летом 1958 г. еще и с Дорошенко вместе), об отношениях Зины и Юрия? Безусловно. А знал ли он о болезненном для Зины разрыве? Однозначно, тогда бы он не стал до последнего момента скрывать от нее, что Дорошенко тоже идет вместе с ними на Отортен. Тогда зачем он переманил ее из группы С. Согрина, с которым Колмогорова собиралась идти на Приполярный Урал? Неужели он, как руководитель, не понимал, насколько наличие бывшей пары осложнит психологический климат в группе? Или ему было важно, чтобы Зина была именно в его команде, даже ценой душевных страданий членов группы и возможных неприятностей?

И это лишний кирпичик в систему доказательств отсутствия у Дятлова романтических чувств к этой девушке: ни один влюбленный никогда не возьмет в поход «бывшего» девушки, за которой ухаживает.

Через много лет после трагедии В. М. Аскинадзи говорил:

Грустное настроение у меня в последние два дня. И эту грусть навели письма Зины. Потрясающе сильная девчонка! Я на её месте не решился бы идти в группе Дятлова, просто не хватило бы нервов. Не смелости, а, именно, нервов. Ведь в ту зиму было несколько зимних троек, не только Дятлова и Согрина. Её взяли бы в любую. Между прочим, Зина в общежитии многим нравилась, и она наверняка об этом догадывалась. Но я не помню, чтобы она даже из института шла с каким-нибудь парнем — либо одна, либо в группе ребят. Поэтому, думаю, и у Дорошенко должны быть ответные, а может и не ответные, а взаимные, к ней чувства. Счастливый мужик, которого полюбила такая девчонка!

Тамара Запрудина (сестра Зины Колмогоровой):

Симпатизировали Зине многие молодые люди, но она учебой и нами занималась. В планах на будущее была очень серьезной. Поэтому в институте в качестве хобби выбрала полезное занятие: туризм. В секции ей нравилось: там были хорошие ребята. Юра Дорошенко приезжал к нам в гости на два дня. Я, Зина и Юра вместе ходили в кино, смеялись, шутили. Веселый, добрый парень. Про Игоря она рассказывала, с уважением, но как о товарище.

Что же произошло между Зиной и Юрой в походе… Об этом позже. Пока же, отправляясь в свой последний поход, Зина пишет письмо родным:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука