Девчонки, я приехал!

— Да не намекаю я, а прямо говорю! Вы, гражданин Гицко, получив назначение на Адмиралтейский завод, узнали Сергея Ильича! И вам ничего не оставалось делать, только с ним расправиться.

Гицко сделался весь красный и стал подниматься со всего места.

— Позвольте, что это за гнусная болтовня?! Что вы себе позволяете?! Я ведь не посмотрю, что вы из госбезопасности, сейчас не тридцать седьмой год! Я генерал, и со мной нельзя разговаривать в таком тоне!..

— Вы шпион, — сказал Колокольный равнодушно. — И не вскидывайтесь, вы разоблачены.

— Что-о-о-о?! — вскрикнул директор.

Парторг ЦК вскочил и замахал на Колокольного руками.

— Товарищ майор, этого не может быть! Вы ошиблись! Генерал Гицко всю войну прошёл, на кадрах сидел, что вы!

Все шумели, кричали, махали руками.

Гицко уселся и, улыбаясь, принялся перебирать бумаги в папке. Колокольный пережидал шум.

— Товарищи, — заговорил он, когда стало потише, — строительство атомного ледокола хоть и не является секретным заданием партии и правительства, но всё же наши противники дорого бы дали за то, чтобы достоверно знать, что именно тут происходит. Недавно сенатская комиссия в Североамериканских Штатах сделала вывод, что строительство ледокола — обман, потемкинские деревни, никакой ледокол на Адмиралтейском заводе не строят, а просто морочат головы западному миру.

— Как — морочат головы? — недоверчиво спросил главный технолог, который точно знал, что он строит именно атомный ледокол. — Глупости какие!

— Вот гражданин Гицко и был прислан на завод своими заокеанскими командирами, чтобы следить и докладывать им реальную обстановку.

— С чего вы взяли, что он шпион? — спросил Сергей Ильич.

— Я провёл расследование, — откликнулся Колокольный. — Подробности излагать не стану, не уполномочен. Но когда вы рассказали мне, что начальник первого отдела для чего-то старается вас опорочить, отстранить от дела, я заподозрил, что дело не в вас, Сергей Ильич, а как раз в нём. Я затеял служебную проверку, установил, что в сорок первом году генерал Гицко загадочным образом исчез из штаба, в котором тогда служил. А потом появился вновь. Тогда, как вы помните, товарищи, кругом была неразбериха, враг рвался к Москве, нам приходилось искать и разоблачать шпионов и диверсантов, которых на самом деле забрасывали… десятками.

В кабинете сделалось очень тихо.

— Люди уезжали из Москвы, вывозили фабрики, заводы!.. Гицко понимал, что в такой обстановке может произойти всё, что угодно. Несмотря на твёрдую легенду, по которой он жил и работал с начала тридцатых, он мог случайно попасть в разработку, и ему нужно было спрятать архив и передатчик так, чтобы их никто не нашёл. По крайней мере не нашёл бы до конца войны, чем бы она ни кончилась! И он придумал.

Все слушали, затаив дыхание.

Дядя Коля хотел было закурить и не стал, так и сидел, замерев, с кисетом в руке.

— Он узнал, что из дачного дома директора завода Павла Егоровича Кольцова все выезжают, никого не остаётся, а дом не подлежит заселению в отсутствии хозяев. Думаю, Гицко по службе где-то пересекался с Павлом Егоровичем. Когда из дома все уехали, он закопал архив и рацию в подвале. Он был уверен, что успеет всё забрать до того, как хозяева вернутся. И не успел. С сорок пятого года Гицко жил словно на зажжённом фугасе! Он должен был забрать спрятанное и при этом не попасться! Очень сложная задача, и он решал её несколько лет. Для этого ему пришлось устроиться в министерство, к которому принадлежал завод Павла Егоровича, интриговать, давать взятки — да, да, товарищи, взятки! В конце концов Гицко добился того, что директор под гнётом его клеветы и обвинений покончил с собой, а дом передали ему.

— Хороша история, — сказал Гицко, продолжая улыбаться, — в духе майора Пронина.

— А наш инженер-то тут при чём? — спросил директор, потянулся и налил себе воды из графина.

Пальцы у него дрожали.

— Гицко увидел Сергея Ильича в приёмной директора Кольцова и от секретаря узнал, что это молодой инженер, жених его дочери. Он встретил Сергея Ильича здесь, на Адмиралтейском заводе, испугался, что тот узнает, что дом Павла Егоровича достался именно ему, да ещё поймёт, что из-за обвинений отец его невесты покончил с собой! Нужно было что-то делать, и Гицко прибегнул к проверенному способу — клевете. Он был уверен, что начальника КБ отстранят от работы, заведут персональное дело и Сергею Ильичу уж точно будет не до того, кого там и где он видел когда-то.

— А как он в генералы-то вышел, если шпион? — спросил парторг ЦК тонким голосом. — На всех углах только и делаем, что кричим — бдительность, бдительность! Не теряйте бдительности! А оно — вон как!..

— Это вопрос сложный, — признался Колокольный. — Ответа на него дать не могу. Знаю только, что полетят головы. Да и забрасывали Гицко давненько, когда мы ещё ничего не умели.

— Да уж, — под нос себе пробормотал директор. — Не умели…

— Да и сейчас дело случайно открылось, — продолжал Колокольный. — Вот только потому, что товарищ Логунов никак понять не мог, что такое, для чего Гицко хорошего инженера травит! Ну и попросил разобраться.