Deus ex machina. Бог из машины

       – Умолкни, Лиса,– шутливо прикрикнул на нее Ворчун, слегка ущипнув у талии.– Бабьего бунта мне только не достает. Серега, открывай шампанское, я имею тост за себя. Он будет длинный, но информационный. Ольга Феликсовна. Волей обстоятельств, у Вас не было возможности наблюдать последние наши достижения, что дает мне лишний повод упомянуть о них, окинуть, так сказать, соколиным взором. Вы помните, каким был город третьего дня, но нынче Вы бы его не узнали. Все очень изменилось, как и в тот день, когда прежний режим рухнул, только сейчас перемены наметились в лучшую сторону. Не без гордости отмечу, что все это стало возможным благодаря нам, нашим совместным усилиям. Сердце радуется, когда смотришь, как жизнь возвращается на улицы. Три дня назад продукты можно было приобрести лишь в нескольких местах и в основном у спекулянтов. Сегодня, кроме Червенского рынка, и пары точек в центре, на каждой станции метро по пути следования караванов я открыл новые огромные рынки, что позволило охватить часть спальных районов, доведя товарный обмен до тех граждан, которые боялись далеко отходить от дома. Мы открываем уже вторую больницу, запускаем новые долгосрочные проекты. Вот именно, Ольга Феликсовна, проекты! За сутки мы успеваем не только принять, но и полностью реализовать шесть полных составов! Вдумайтесь в объем! Это как снежный ком! И чтобы управлять им потребовались грандиозные перемены в нашей организации!

       Ворчун многозначительно посмотрел на седовласого незнакомца и сделал паузу, словно обдумывая, стоит ли развивать тему дальше или завершить тост каким-нибудь простеньким лозунгом. Игристое вино уже теряло аромат в бокалах, но никто не решился прервать оратора или намекнуть ему на регламент – вспыльчивый и жестокий, он мог покарать несдержанного. Когда речь шла о его мечтах и планах, все окружающие обязаны были восхищаться.

       Он самодовольно крякнул и продолжил:

       – Сегодня с последним караваном к нам прибыл первый человек от власти. Первый официальный. Сергей Николаевич Руткевич,– он произносил его имя по слогам, смакуя каждый звук, в такт которым незнакомец кивал головой.– Это первая ласточка в моем гнезде. Он специалист по безопасности и возглавит соответствующий сектор. А завтра! Завтра ожидается приезд еще ста двадцати специалистов! Слышите, Оленька? Сто двадцать! Экономисты, энергетики, компьютерщики и еще черт знает кто! С завтрашнего дня нет больше Ворчуна! Я объявил о создании администрации самоуправления, председателем которой и стану. Вот ведь какие новости, Ольга Феликсовна! И все это в мой день рождения! С помощью правительства мы начинаем десяток добрых проектов по обеспечению населения продуктами и медикаментами – раз! По восстановлению и запуску предприятий – два! По очистке города от преступности – три! По спасению оставшихся в городе ценностей – четыре! И я могу еще долго продолжать... К первому снегу, думаю, мы вернем в город порядок.

       Ворчун залпом осушил бокал, но присутствующие не успели пригубить вино, как он продолжил:

       – Много работы, и много дел впереди. Но я теперь не один, и не такой уязвимый. Подо мной и четверти города нет, но я на коне! У меня есть все, а у этих уродов – ничего. Я сброшу цены на продукты, и заставлю этих подонков приползти ко мне на брюхе! Они будут лизать подошвы моих ботинок, а я вытру о них ноги! Будь я проклят, если не заставлю горожан любить меня! Двенадцать тысяч солдат и работников! Двенадцать тысяч! За неделю подомну всех под себя! Я здесь такую войнуху устрою!

       Его глаза, налитые кровью, лезли из орбит, а яростное сопение выдавало хмель, ударивший в голову.

       – За далеко идущие планы!– сделал вывод незнакомец, опустошив бокал, что было воспринято остальными как сигнал.

       Ворчун еще какое-то время возбужденно переводил взгляд с одного собеседника на другого, но быстро смирился с тем, что его речь закончена.

       – Ты у нас такой умничка,– балагурила рыженькая.

       – Точно,– вмешался Рох.– Я с самого начала знал, что ты на великое горазд!

       – А я тебе что говорил?– спохватился именинник.– Я же сразу сказал, что так будет. А с завтрашнего дня назначаю тебя главой своей администрации. Понял? Теперь ты не Рох и не лох – глава администрации. А вот Седой вылетит из моей команды как пробка.

       – Чего?

       – А вот того! Кто он такой? Что он сделал? Мы-то с тобой как братья, и крепко повязаны! Ты понимаешь, о чем я. Ну, тогда у отстойника... Понял? Ты уже тогда был со мной. А Седой? Так... Тьфу... Вот Валерика возьми. Он мне выход на большую землю принес, а не Седой, хотя знал, как рисковал, знал, на что шел. Уважаю смелых, страсть как люблю отчаянных, потому как сам такой. А он рисковал... Я тогда голодный был, нервный, недоверчивый... Вот веришь, Валерка, на волоске вы тогда с этой, с Феликсовной Ольгой, висели. В любой момент мог... да что там?! А хочешь сейчас быть главой администрации? Хочешь, друг ты наш легавый? Вот без балды – скажешь – сделаю.

       – Погоди, Володя,– спохватился Серый.– У нас же договор был.