Детский мир

А потом дверь медленно-медленно открылась, и я едва не оглохла от жуткого визга. Честное слово, я не знала, что человеческое существо вообще способно издавать подобные звуки. Закричала я чисто рефлекторно, но уже через секунду сообразила, что у меня-то для этого никаких причин нет, а вот Лёшку стоило пожалеть. Думаю, будь я на её месте, тоже выступила бы не хуже. Бледное, лохматое, полураздетое существо, рвущее в клочья пижаму твоей соседки по комнате, вряд ли может вызвать иные чувства, нежели ужас или испуг.

– Это я, Лёш! – я сделала свет в лампе ярче и повторила. – Я.

– Лёка… – девочка прикрыла рот ладошкой и привалилась к стене.

Я выглянула в коридор и проворчала прежде, чем закрыть дверь:

– Надеюсь, ты своими воплями не разбудила всю общагу…

– Лёка, ты меня так напугала…

– А уж ты меня как… Ты где была?

Большие глаза в момент наполнились слезами, а уголки губ медленно поползли вниз.

– Не смей давить на жалость! – я не на шутку разозлилась. – Ты представляешь, что я подумала, когда поняла, что тебя нет?

– Прости, пожалуйста!

– Где ты была?

Лёшка кулаком вытерла слёзы и всхлипнула, наблюдая, как я выбрасываю в урну невинно убиенную майку.

– Мне надо было…

– Понимаю, что надо… Но я спросила у тебя, куда ты ходила, а не зачем. Зачем – это мой второй вопрос.

– Лё-о-о-ока… – нарушительница моего спокойствия прижала к своему лицу ладони с растопыренными пальцами и смотрела на меня несчастными, виноватыми глазами: – Я не могу сказать… Прости! Прости, пожалуйста.

– Почему не можешь? – растерялась я.

Серия всхлипов, а затем обескураживающее:

– Я слово дала.

– Кому?

Лёшка упала на кровать и разрыдалась, накрыв голову подушкой.

– Ладно, – я легла рядом с ней и обняла её за дрожащие плечи. – Не хочешь говорить, не говори. Я просто боюсь за тебя. Мы вроде как семья теперь… И я, как старшая, должна за тобой присматривать.

Лёшка развернулась ко мне лицом.

– Я плохая, – всхлипывала она, заливая горючими слезами мою шею. – Я думала, что так лучше будет…

Ни уговоры, ни утешающие слова, ни лёгкие поглаживания – ничего не помогало. Заснула Алевтина в слезах, не разжимая рук, намертво вцепившихся в мои плечи. Мне было холодно, так как лежали мы поверх одеяла, а трусики и эластичный топ, заменяющий мне лифчик – не лучшая пижама для второй половины сентября в ещё не отапливаемом общежитии. Мне было неудобно. Но, по крайней мере, не было страшно. Я точно знала, что Лёшка рядом со мной, и что она никуда не денется, если я буду крепко держать её в своих объятиях.

Сейчас, когда её дыхание горячим ветерком обдувало мою мокрую от её слез шею, недавний сон воспринимался так, как и должен был восприниматься: просто кошмаром, который не имеет ничего общего с реальностью.

Глупышка, не хочет рассказывать, что случилось. Что ж, пусть не рассказывает. Если верить литературе и кинематографу, дети не умеют долго хранить секреты. Не сегодня – завтра Лёшка раскроет мне свою страшную тайну, а до того я с неё больше глаз не спущу.

Я расслабленно улыбнулась, радуясь принятому решению. Но прежде чем окончательно провалиться в царство сна, решила что прямо с утра проведу ревизию в Лёшкином шкафу. Не нужны нам в гардеробе рваные джинсы, а зелёный свитер моей сестрёнке вообще не к лицу.

Проснулась я, как ни странно, от того что мне вдруг стало тепло. Блаженство сладко разлилось по закоченевшим мышцам. Я распахнула глаза, не понимая, где и как я здесь оказалась.

Лёшка всё так же прижималась ко мне, хотя теперь мы были укрыты одеялом, стянутым с моей кровати. Я повернула голову и наткнулась на задумчивый фиалковый взгляд.

– Ты что здесь делаешь?

– Мимо проходил, – шёпотом ответил Котик.

– М-м-м… – я закрыла глаза и устроила голову на подушке.

Плевать, что Котик живет в другом общежитии. Плевать, что он вошёл в комнату без разрешения. На всё на свете плевать, кроме того, что до зубной боли хочется спать. Завтра. Я обо всем расспрошу его завтра.

Но назавтра снова была работа в Доме. И организованный Северовым внезапный переезд, который выбил почву из-под моих ног уже тем, что нашим соседом теперь стал глава нашей Фамилии.

– Зачем? – хмуро спросила я.

– Исключительно ради моего спокойствия, – подмигнул мне парень. – Ну, и чтобы в случае чего не приходилось бегать через пять этажей. Ничего не хочешь мне рассказать?

Его слова заставили Лёшку посмотреть на меня молящими глазами. Весь её вид кричал об одном: «Нет! Нет! Нет! Не рассказывай ему ничего!!»

И я не рассказала. Я окунулась в заброшенную мною учёбу, к которой прибавились тренировки на полигоне, изнуряющие и бесконечные.

– Это для твоей же пользы, – уверял меня садист Северов, когда я трупом падала на финише его чёртовой полосы препятствий. – У тебя неплохая физуха, но до основной команды ты пока немного не дотягиваешь.