Дерзкое предложение дебютантки

Эдмунд снова достал чехол для очков и сунул руку в карман за носовым платком, размышляя о том, что Джорджиана никогда не считала его коллекцию кучкой мусора, от которой следует избавиться. Поскольку знала, как много часов он потратил на ее сбор, и понимала ее значимость для него.

Не так ли?

Некогда он действительно в это верил, но… Эдмунд вспомнил, что одолжил носовой платок майору Гоувану, следовательно, не сможет воспользоваться протиранием линз очков как предлогом сохранять молчание, пока мысли его бродят в прошлом. Кроме того, он ведь что-то говорил Джорджиане, терпеливо сидящей рядом в ожидании, когда он выскажется до конца. В отличие от большинства женщин, которые уже принялись бы ерзать и обижаться.

— Безопасность в массовости, — изрек наконец Эдмунд, откладывая очки в сторону и одновременно дергая плечом в направлении дивана с тремя блондиночками.

Джорджиана скривилась.

— Принцип понятен, но я не могу терпеть их общество более десяти минут кряду. Потом меня посещает желание рвать на себе волосы. Они болтают лишь о нарядах, лентах да воланах, а также о возможных мужьях.

Это куда больше похоже на Джорджи, которую он знал прежде. Девочку, коротко обрезавшую волосы, чтобы не беспокоиться о прическе. Девочку, чувствующую себя куда комфортнее в бриджах и надевавшую поверх них юбку только из желания соблюсти внешние приличия. Неужели она еще существует, та девчонка, которую он обожал? Скрывается за маской благопристойности, как прежде прятала бриджи под юбкой?

— Тебе пошло бы на пользу общение с женщинами, чьи интересы ты разделяешь, — заметил он.

— И как, по-твоему, — язвительно отозвалась она, — мне с ними познакомиться?

Эдмунд принялся крутить в руках чехол для очков, поскольку ему больше нечем было себя занять, мысленно перебирая знакомых ему дам. Хихикающие девушки и шумные мужчины, матроны, громко прихлебывающие чай и роняющие на ковер крошки.

— Я лично прослежу, чтобы тебя представили некоторым леди, — сказал он, поднимаясь на ноги и беря ее за руку. — Мне пора идти, — продолжил он, поднося ее руку к губам. Какого черта? Он никак не мог уразуметь, с чего ему вздумалось целовать ей ручку, хоть это и представлялось самым естественным поступком на свете. — Я снова зайду… через день-другой, — добавил он, похлопывая ее по ладони, как будто именно это и намеревался сделать с самого начала.

Покинув особняк, Эдмунд глубоко вздохнул. В голове прояснилось, и он тут же сообразил, к кому обратиться насчет Джорджианы. Эта мысль была такой естественной, что он никак не мог взять в толк, отчего сразу не рассказал ей о мисс Джулии Дюран.

Должно быть, было в атмосфере гостиной миссис Уикфорд нечто такое, что затуманивает разум. Как еще объяснить собственный ненужный порыв броситься на защиту Джорджианы? А то, что он забыл об отсутствии у себя носового платка, когда сунул за ним руку в карман, намереваясь протереть линзы? Как и то, что, потратив слишком много времени на воспоминания об их общем прошлом, он взял ее ручку на прощание, будто поцеловать ее было самым естественным поступком на свете?

Эдмунд решил пройтись пешком до Гросвенор-сквер, попутно все как следует обдумав. Прошлое. И собственную реакцию на расставание с Джорджианой. И, самое главное, то, как глупо он ведет себя сейчас в ее присутствии.

Этому нужно положить конец. Как ему уважать самого себя, когда он то презирает Джорджиану, оттого что та привлекает к себе мужчин, то бросается ей на выручку. То злится на нее за какой-то детский проступок, то едва сдерживается, чтобы не поднести ее руку к губам для поцелуя.

Почему он так реагирует? В память об их былой дружбе? Да, глубокая, идущая из детства привязанность заставляет его покровительствовать ей. Именно это надоумило его познакомить Джорджиану с мисс Дюран, сводной сестрой лорда Хэйвлока, своенравной любительницей лошадей. Хотя он и не высказал свою мысль сразу же. Общение с этой леди пойдет Джорджиане на пользу, поскольку та всегда ведет себя естественно и никогда за это не извиняется.

И Джорджи следует поступать так же. Ей куда больше шло быть импульсивной и отзывчивой, чем той, в кого она превратилась сейчас: чопорную, искрящуюся ненавистью и подавленной обидой.

Эдмунд решил во что бы то ни стало вернуть к жизни прежнюю Джорджи, даже если это будет единственным его достижением. И начнет он с обеспечения ее такой приятельницей, которая сумеет развить долго подавляемые стороны ее характера.

Эдмунд решительно зашагал в сторону Дюран-Хаус.

Глава 8

Миссис Уикфорд начала допрос, едва дождавшись ухода последних посетителей.

— О чем он с тобой говорил? Лорд Эшенден, я имею в виду. О твоей беседе с майором Гоуваном мне спрашивать нет нужды. У него громкий голос. Голос мужчины, привыкшего отдавать приказы.

Она хотела сказать, решила про себя Джорджиана, что майор привык выкрикивать команды на плацу и даже не задумывался о том, чтобы сбавить тон в светской гостиной.