Дерзкий рейд

— Что-то пока не очень ясно. — Начальник вопросительно посмотрел на розовощекое лицо двадцатипятилетнего сотрудника и про себя отметил, что в такие годы и он, Селезнев, мог тоже ночами не спать и быть как огурчик.

— Только хотел было к вам направиться, как дежурный говорит, что вы зовете меня.

— Отряд Джангильдинова проводили? — спросил Селезнев, и в его голосе проскользнула озабоченность.

— Как положено, Василий Семенович. Отчалили в одиннадцать часов четырнадцать минут.

— Посторонние на «Саратов» сели?

— Матрос Груля. Странный такой и настойчивый тип. — Петросов стал рассказывать о моряке, который уломал командира и капитана парохода взять его вторым кочегаром. — Я проверял и наводил справки о нем, все только положительное говорят.

— И все?

— Нет, почему же! Еще один человек, но это наш. Чекист из Москвы.

— Меня он и интересует, — сказал Селезнев.

— Ничего особенного, поступил, как в его мандате записано: всем оказывать содействие… Вы же знаете такую формулировку, Василий Семенович! — Петросов закурил и, закинув нога на ногу, откинулся на спинку стула.

— Поподробнее, — сурово произнес Селезнев.

— Пожалуйста! — Петросов сделал каменное лицо и деревянным тоном доложил: — «Саратов» отчалил в одиннадцать четырнадцать, а через три или четыре минуты на пристань влетает фаэтон, соскакивает человек в кожаной тужурке и фуражке, тычет мандатом Всероссийской чрезвычайной комиссии, требует немедленно доставить его на пароход, на котором находится отряд Джангильдинова. Говорит, что только с московского поезда. А «Саратов» уже почти на середине Волги. Пришлось мне вмешаться, доставить его на военном катере. — Петросов сделал паузу и закончил: — Можно сообщить Москве, что их сотрудник уже догнал отряд.

— Влипли мы с тобой, дорогой товарищ Петросов, — сказал Селезнев и потер виски ладонями. — Ой как влипли!

— Не надо так шутить, Василий Семенович. — В темных глазах Петросова появилась настороженность.

— А я без шуток, вполне серьезно. На пристани телефон имеется?

— Вы же сами знаете… Зачем спрашивать! — Тревога все больше охватывала Петросова, хотя в своих действиях он нигде не видел ошибки.

— Звонили на станцию, проверили насчет московского поезда, прежде чем давать неизвестно кому катер?

— Я же сам знаю, Василий Семенович! Зачем звонить, московский всегда приходит к полночи. А пароход уже ушел, надо было его догонять.

— В нашем чекистском деле, товарищ Петросов, подозрительность вредна и опасна. А вот осторожность и предусмотрительность весьма необходимые качества, они иногда помогают, — назидательно произнес Селезнев и, посмотрев на встревоженного Петросова, сказал: — Жаль, что не позвонили. Вам бы ответили, что московский поезд задержался в пути. А наши товарищи пояснили бы, что золотопогонники проникли в тыл и перерезали дорогу, что туда выслали бронепоезд. Вот так-то! И важная птичка была бы в наших руках.

— Как же так, Василий Семенович?! Я сам смотрел мандат, самый настоящий… И печать, и подписи. — Петросов стукнул кулаком по своему колену. — Как же так?!

— Мандат-то действительно настоящий, только владелец другой. Настоящий чекист находится в бронепоезде в беспамятстве. Вот телеграмма от командира бронепоезда. — Селезнев протянул ее Петросову.

Петросов пробежал глазами текст, потом еще раз и, чему-то улыбнувшись, поднял голову:

— Тут не все понятно… Неопределенно как-то! Да… Может быть, настоящий чекист Звонарев и есть тот, которого отправил с катером? А?

— Не думаю. — Селезнев взял телеграмму: — Он жил в городе несколько дней, где-то скрывался. Если был настоящий, зашел бы к нам. Факты говорят сами за себя. Нам еще придется поискать ту нору в городе, где он отсиживался. Но это немного погодя. А сейчас мы вынуждены констатировать, что неизвестный с мандатом на имя чекиста Звонарева обвел нас вокруг пальца.

— Собака! Сволочь! Паразит! — Петросов вскочил, забыв, где он находится, и начал яростно хлестать себя по щекам. — Упустил! Упустил такую змею! — Потом вдруг обратился к Селезневу: — Товарищ начальник! Разреши! Догоню пароход… Я знаю его, сам видел в лицо. Не уйдет от меня!..

— Поспешность в нашем деле тоже вредна. — Селезнев нетерпеливо постучал костяшками пальцев по столу. — Возьмите себя в руки! Ошибки надо исправлять хладнокровно, а не лезть очертя голову. Пароход теперь вы сможете догнать даже на самом быстром катере только где-то в районе Астрахани. Напрасная трата сил и времени.

— Но я его знаю в лицо, гада буржуйского!

— Тем хуже будет именно вам, а не ему. Едва увидев вас, он, несомненно, обо всем догадается и сможет предпринять контрдействия. Нет, ехать нет никакого смысла. — Селезнев уже все давно обдумал и теперь приказывал: — Первое, вы пойдете к себе и постараетесь как можно подробнее описать этого типа. Второе, подготовьте запрос в Москву о внешних приметах чекиста Звонарева. Третье, свяжитесь о командиром бронепоезда. Нет, к нему лучше пошлем кого-нибудь, кто сейчас свободен. Ясно?

— Да, Василий Семенович. — Петросов стоял собранный и хмурый. — Разрешите выполнять?

— Идите.