Дерзкий

Харальду план не нравился. Харальд жаждал битвы, разгрома врагов и делёжки трофеев. И не он один. А оказаться внутри городских стен и ждать, пока враг снимет осаду, радости мало.

Однако и терять людей, вступив в бой, который не выиграть, ярл не хотел.

Он уже склонялся к мысли вернуться на корабли и уйти восвояси с тем, что уже добыто.

Однако такой вариант категорически не устраивал уже Сергея, который не мог бросить Рёреха на произвол судьбы и осаждающих город хузар.

Так что пока хёвдинги, хольды и гридни переливали из пустого в порожнее, Сергей шерстил свой богатый боевой опыт в поисках эффективного решения.

И он его нашёл.

Сухая трава вспыхивает мгновенно. Пожар в степи – смерть для всех, кто не успел убежать. В степи провернуть такое Сергей бы не рискнул. Но в окрестностях Самкерца разгуляться огню было негде. Здесь и трава другая. Не трава даже, а так, щетинка. По-настоящему гореть может только кустарник, но его немного. Однако если правильно поджечь, огня и дыма будет более чем достаточно. Достаточно для того, чтобы хузарские лошади среагировали именно так, как и положено степным лошадкам: кто не бежит, тот сгорит.

Нурманы подожгли кустарник сразу в дюжине мест. Треск огня, языки пламени, запах гари… Этого оказалось достаточно, чтобы унюхавшие дым табуны в ужасе бросились прочь. Всё равно куда, лишь бы подальше от огня. И, разумеется, на пути у них чисто случайно оказался хузарский лагерь. Не ограждённый и не защищённый. Зачем ограждаться-то? Всадникам нужен простор, а не стены.

Точно. Лошадкам тоже нужен простор. Особенно перепуганным.

Сергей с Машегом вперёд не рвались. Хотя могли бы, потому что в общей суматохе сумели обзавестись коняшками. Причём взнузданными и осёдланными. Раньше это были лошади пастухов. Теперь пастухи отправились к Великому Небу, в Рай или ещё куда-нибудь согласно вероисповеданию. В любом случае лошадки им уже были не нужны. Там у них будет другой транспорт. Наверное.

Охваченный ужасом тысячный табун – как цунами. Остановить невозможно. Единственное спасение – забраться повыше.

Но хузары не были бы степняками в …надцатом поколении, если бы не попытались.

И они почти совершили невозможное. Вот только следом за лошадьми явилась волна пострашнее. Растянувшиеся на сотню шагов шеренги нурманского хирда.

Викинги сгребали мечущихся хузар, как грабли – листву. Опрокидывали шатры, переворачивали кибитки, рубили всех, кто подвернётся.

Спасались только те, кто убегал.

Те, кто пытался рубиться, умирали.

Те, кто пытался стрелять, умирали чуть позже.

Хаос, устроенный перепуганными лошадьми, нарастал, потому что теперь к нему присоединилось хузарское ополчение. Пастухи вскакивали на первых попавшихся коней и драпали, умножая панику. Ржание лошадей, вопли боли и ужаса…

Прекраснейшая музыка, если её исполняют твои враги.

Но до победы было ещё далеко. Наиболее боеспособная часть хузарского воинства разбегаться не спешила. Их вскормленные зерном кони не паслись в общих табунах и были, можно сказать, под рукой.

Те четверть часа, которые прошли с поджога кустарника, хузарская элита использовала с толком.

Подготовилась к встречной атаке.

Ливень стрел не застал нурманов врасплох. Свободный строй превратился в «черепаху». Перестроение заняло меньше минуты, и потери можно было считать незначительными. Северяне даже не остановились, продолжали двигаться к центру лагеря. Пусть медленно, но – неотвратимо. Короткий мощный рявк: «Ver!» – и весь хирд дружно делает подшаг вперёд. «Thik!» Ещё один. «Her!» И ещё один подшаг. И ни единой бреши в «панцире».

Привстав на стременах, Сергей смотрел, как ползёт бронированное «чудовище». Хузарские костры давали достаточно света, чтобы видеть и это движение, и мечущих стрелы всадников. Мечущих реже, чем пару минут назад. То ли колчаны опустели, то ли командир хузарский решил не тратить боеприпасы впустую. Его приказов Сергей не слышал. Только ржание, вопли и нурманское: «Ver! Thik! Her! Ek! Kom!», вырывавшееся из сотен глоток.

Сергей глянул на Машега… Друг стоял на стременах. Губы хузарина шевелились, вторя боевому кличу северян.

Он тоже был впечатлён. Когда пехота атакует стрелков, кровавая дань неизбежна. Ряды редеют, оставляя позади мертвецов и корчащихся от боли раненых. Даже скутаты, знаменитая тяжёлая пехота византийской империи, платят эту дань.

Но не нурманы. Не в этот раз.

Наверняка хузары Буланова рода тоже впечатлены. Но Сергей знал, что это не победа.

На месте командира хузар он уже сменил бы тактику. Запустил традиционную степную карусель. Когда стрелы сыплются со всех сторон, а не только с фронта, укрываться от них намного сложнее. Для этого придётся остановиться. Вдобавок, вести обстрел надо в «две смены». Одни стреляют, другие наполняют колчаны.

А через некоторое время, глядишь, и разбежавшееся ополчение вернётся и присоединится к обстрелу, ведь пускать стрелы в неподвижную мишень с безопасного расстояния совсем не так страшно, как оказаться на пути разъярённого нурмана с занесённым для удара копьём.