Держи меня

Пришлось согласиться, потому что сил, действительно, не было. Я прошел и лег в спальне поверх покрывала. Не понял, как задремал, сквозь сон слыша, как Аля гремит посудой в кухне. Это были настолько домашние, родные звуки, что губы сами растягивались в улыбке. Сейчас полчаса полежу и…

* * *

Разогрев в микроволновке ужин, который нам сложили в кафе, найдя тарелки и вилки, поставив цветы в пластмассовое ведро, так как вазу не нашла, я пришла звать его к столу.

Рома спал на спине, раскинув в стороны руки. Это был мой шанс хорошенько его рассмотреть. Мне все время хотелось это сделать, но наличие Матвея, да и Ромины постоянные шуточки, до сих пор не позволяли мне получить удовольствие. А сейчас он полностью в моем распоряжении!

Я тихонько присела на краешек кровати сбоку от него. И хотя матрас слегка прогнулся под моим весом, никаких скрипов не издал. Не хотелось будить. Этот красавчик теперь целиком и полностью мой! И так будет всегда! Каждый день! Я буду встречать его с работы! У нас будут дети! Мы будем жить здесь вдвоем! Не может быть столько счастья одной мне и сразу!

Высокого лба касается прядка прямых темно-русых волос… Черные ресницы резко выделяются на чуть смуглом (где он успел загореть?) лице. Прямой нос, красивый рисунок губ, темная щетина… Седые волоски на висках… Ему же только тридцать четыре! Хотя, что тут удивительного, если он потерял в аварии сына?

Взгляд задержался на губах. Вспомнилось, как в машине он целовал, как шептал на ухо, что собирается сегодня ночью делать со мной — он был так убедителен, что я легко представляла себе все его действия…

Короткие рукава тонкой рубашки обхватывают мощные бицепсы, ткань плотно облегает грудь. Вот если я тихонечко расстегну пару пуговичек — он ведь не заметит? Я даже не буду трогать его, просто так ничего, совсем ничего не видно… Пары мне показалось мало, поэтому, не торопясь, я расстегнула все. Тихонечко откинула полы рубашки в стороны, оголяя его.

Он провел, лежа в постели больше половины года и при этом сохранил вот такое тело! Слюна наполнила рот, пришлось сглотнуть, это получилось неожиданно громко. Он расслаблен, он спит, а пресс на животе все равно выглядит твердым. Темные волоски на груди, рядом с маленькими коричневыми сосками, превращаются в узкую полоску на животе и не заканчиваются, а прерываются где-то под пряжкой ремня. Мое внимание сосредотачивается на прямоугольной тяжелой металлической пряжке. Которая, как живое существо, вызывает у меня чувство раздражения — от нее не избавишься так легко, как от рубашки.

Нет, ну, смотреть — это так мало… Мне нужно, я просто должна потрогать. Два желания, две мысли борются в моей голове — мне жаль его, я понимаю, что он очень устал, и в то же время, я всем своим существом хочу, чтобы он проснулся и выполнил все то, что обещал мне в машине.

Мое тело живет своей жизнью — где-то в глубине, в районе живота зарождается дрожь предвкушения. Соски вдруг становятся такими чувствительными, что прикосновение ткани бюстгалтера к ним приносит боль. Я буквально ощущаю, как из меня начинает сочиться горячая влага… А ведь я пока только смотрю на него.

Решаю отодвинуться, сходить в душ… а пальцы скользят по его шее, ключицам. Подушечки обводят ореолы, сужая круги, пока не касаются вершинок сосков. Я внимательно слежу за его лицом и вижу, как в этот момент вздрагивают ресницы, но глаза не открываются. Пальцы также кругами, чуть касаясь, движутся вниз, по косым мышцами живота, вокруг пупка и замирают возле ненавистной мне пряжки. Она мешает мне смотреть, она мешает мне трогать…

Но руки — это же так мало… Я хочу целовать. В голове у меня только одна связная мысль и, подчиняясь ей, я склоняюсь над идеальным телом самого красивого в мире мужчины, и провожу влажную линию языком чуть тронув пупок — и выше, выше к груди. Обвожу весь недавний путь моих пальцев, пока не вбираю в рот сосок. Разум окончательно покидает меня, потому что руки уже лежат на пряжке, мне мало целовать, я снова хочу видеть. Только видеть всего целиком.

Вот как так? Как можно так крепко спать? Я дышу, как будто пробежала стометровку, сама себя оглушаю дыханием, а он спит себе спокойно! Мне становится обидно. Я осторожно встаю, собираясь уйти из спальни. Но только выпрямляюсь рядом с кроватью, как он хватает меня за руку и тянет на себя. От неожиданности я не успеваю даже охнуть, а вот уже лежу на Роме сверху.

— Куда собралась?

Глаза лукаво смотрят на меня.

— Ты что, не спал?

— Я очень чутко сплю. Ты села на кровать рядом, и я сразу проснулся.

— И виду даже не подал, — вот гад, он притворялся, а я думала…

— Конечно, и притворялся бы еще, если бы ты не решила уйти. Но было чертовски трудно. А почему это ты решила сбежать?

Он просто заговаривает мне зубы! Он болтает какую-то чепуху, а горячие шершавые ладони уже задрали майку и гладят спину, пальцы скользят по позвоночнику. Нащупывают застежку бюстгальтера, легко справляются с ней — да он спец в таких делах!

— Я обиделась, что ты никак не реагируешь!

— Тебе нужно было всего лишь потрогать чуть ниже. Я реагирую. Еще как! Вот смотри!