Держи марку!

– А господин Грош, бедняжка! – прорыдала женщина.

– С ним все будет в порядке, госпожа Макалариат. Ты же знаешь, что говорят о больнице леди Сибиллы? Некоторые не умирают.

Как я надеюсь, что Грош в их числе, добавил он мысленно. Я без него пропаду.

– Все это так чудовищно, господин фон Липвиг! – сказала госпожа Макалариат, твердо вознамерившись осушить чашу отчаяния до последней капли. – Мы все окажемся на улице!

Мокриц взял ее за плечи и мягко оттолкнул от себя, пытаясь изгнать из воображения госпожу Макалариат, оказавшуюся на улице.

– А теперь послушай меня, госпожа Ма… как тебя по имени?

– Йодина, – всхлипнула госпожа Макалариат в платочек. – Отцу нравилось, как это звучит.

– Значит, так… Йодина, я твердо верю, что уже к вечеру у меня будут деньги на строительство, – сказал Мокриц. Вот она высморкалась и – да-да-да, фу-у – она кладет платок обратно в рукав кофты, боги мои…

– Да, господин Агги мне сказал, и люди говорят, сэр. Говорят, вы пишете письма богам и просите у них денег! Ох, господин фон Липвиг, не мне вам говорить, что боги не посылают людям денег!

– Вера моя крепка, госпожа Макалариат, – сказал Мокриц, выпрямляясь в полный рост.

– Моя семья поклоняется Анунайе на протяжении пяти поколений, сэр, – сказала госпожа Макалариат. – Мы ежедневно гремим ящиками и ни разу не получили ни одного железного, как говорится, доказательства – не считая моей бабули, которая нашла взбивалку там, куда якобы ее не клала, но мы считаем, что это чистая случайность…

– Господин фон Липвиг! Господин фон Липвиг! – закричал кто-то. – Говорят, клик-башни… ох, извиняюсь…

Последние слова прозвучали патокой.

Мокриц вздохнул и повернулся к ухмыляющемуся гостю, вставшему в обугленном дверном проеме.

– Да, господин Агги?

– Говорят, клик-башни снова не работают, сэр! На линии в Псевдополис! – сказал Агги.

– Какое несчастье, – сказал Мокриц. – Госпожа Макалариат, господин Агги, пойдемте, пора разносить почту!

В разрушенном зале собралась толпа. Как успел заметить Мокриц, горожане с энтузиазмом принимали все новое. Почта, конечно, была старой – такой старой, что волшебным образом она стала опять новой.

Мокриц спустился по лестнице под бурные приветствия толпы. Зрелище, всегда подавай им зрелище. И Анк-Морпорк будет аплодировать.

Мокриц потребовал стул, встал на него и сложил ладони лодочкой.

– Дамы и господа! Специальное предложение! Почтовые отправления в Псевдополис со скидкой! Всего три пенса! Три пенса! Карета выезжает в десять. А если чьи-то клики застряли у наших многострадальных коллег на «Гранд Магистрали» и вы хотите получить их обратно, доставим бесплатно!

Это вызвало еще большее оживление, и часть людей отделилась от толпы и убежала.

– Почтамт, дамы и господа! – проорал Мокриц. – Мы доставляем!

Последовало бурное одобрение.

– Хотите узнать кое-что интересное, господин фон Липвиг? – подбежал к нему Стэнли.

– Что же именно, Стэнли? – спросил Мокриц, слезая со стула.

– Сегодня утром мы продали много новых долларовых марок! И вы представляете? Люди отправляют письма сами себе!

– Что? – спросил Мокриц заинтригованно.

– Это чтобы марка прошла через почту. Тогда они становятся настоящими! Как бы доказательство того, что они были использованы. И люди коллекционируют их, сэр! Дальше – лучше, сэр!

– Что может быть еще лучше, Стэнли? – спросил Мокриц. Он опустил взгляд. Да, на юноше была новая рубашка с изображением однопенсовой марки и знакомыми словами: «СПРОСИ МЕНЯ О МАРКАХ».

– Сто Лат хочет, чтобы Цимер и Шпулькс сделали им собственный комплект! И другие города тоже интересуются!

Мокриц сделал мысленную пометку: Будем почаще обновлять марки. И предлагать эскизы каждому городу и каждой стране, кого только вспомним. Все захотят иметь свои собственные марки, чтобы не «лизать зад Витинари», и мы окажем им эту честь, если они займутся доставкой нашей почты, а господин Шпулькс самым недвусмысленным способом выразит нам свою благодарность, уж я об этом позабочусь.

– Жаль, что так вышло с твоими булавками.

– Булавки? – сказал юноша. – Ах, булавки. Булавки – это просто острые металлические палочки, сэр. Булавки в прошлом.

Вот мы и продвинулись вперед, подумал Мокриц. Всегда нужно двигаться вперед. Никогда не знаешь, что следует по пятам.

Все, что нам нужно сейчас, – это благосклонность богов.