Держа океан

Что? Убраться в моей… Зачем? Я нахмурился и напечатал ответ. Он отредактировал наш диалог и поставил наши инициалы Э. и Дж. перед нашими сообщениями, поэтому я вставил Дж. перед своим ответом.

Дж.: «Почему ты хочешь убраться в моей комнате?»

Он, нахмурившись, посмотрел на мое сообщение и быстро напечатал ответ.

Э.: «Ты сказал, что это проблема. Я хочу её решить. Это будет сложно, потому что там грязно, и мне тяжело, но я справлюсь. Я сильный».

Дж.: «Но почему ты хочешь убраться в моей комнате?»

Теперь он смотрел на меня с досадой.

Э.: «Твоя комната грязная. А я хочу поцеловать тебя в твоей комнате, но не могу, пока она не будет чистой. Поэтому я хочу убраться там. Потому что хочу тебя поцеловать».

Я резко выдохнул.

Я продолжал таращиться на слова, которые он напечатал, чувствуя головокружение. Мысленно я представил, как Эммет прижимает меня к кровати, прикасаясь к моему лицу, моим волосам, целуя меня. Это было забавно потому, что в мыслях он улыбался такой распутной улыбкой, которой не улыбнется в реальной жизни. Хотя я понял, что он улыбался мне по-своему.

Я хотел этот поцелуй. Я хотел сделать все, что было нужно для того, чтобы его получить. Так же, как аутизм Эммета характеризовал его, моя депрессия и тревожность характеризовали меня.

Дж.: «Мне неудобно, что ты будешь убираться в моей комнате. Я должен сделать это сам».

Эммет сделал едва заметный, изворотливый лицевой жест, так он, как я уже знал, поднимает бровь.

Э.: «Но ты сказал, что сделал все, что смог. Я думал, что ты имеешь в виду, что не смог сделать больше потому, что уборка комнаты слишком подавляет тебя, как тогда в магазине. Я ошибся?»

Нет, он не ошибся.

Я утвердительно покачал головой, слишком взволнованный, чтобы печатать.

Эммет напечатал еще.

Э.: «Я не против уборки. Ты не должен стыдиться. Мне нравится раскладывать вещи по порядку. Это делает меня счастливым. Помощь тебе, Джереми, делает меня счастливым. Разреши мне тебе помочь».

Я чувствовал себя адски разбитым, но в хорошем смысле. Я взял телефон.

Дж.: «Ты очень добр ко мне, Эммет».

Он улыбнулся своей кривоватой, однобокой улыбкой, которая мне так нравилась. Он не смотрел мне в глаза, но ему и не нужно было этого делать. Я понял. И напечатал еще.

Дж.: «Когда ты поцелуешь меня, это будет мой первый поцелуй».

Мне было слегка страшно в этом признаваться.

Эммет прочитал мой текст и снова улыбнулся, хоть и не так широко.

Э.: «И мой тоже».

Чувствуя себя смелым, я набрал текст.

Дж.: «Я хочу свой первый поцелуй».

Теперь он улыбался во все лицо и, набирая текст, напевал.

Э.: «Тогда мы должны приниматься за уборку».

Глава 7

Эммет

Есть кое-что, что понимает только Алтея, это то, почему меня так расстроила комната Джереми. Люди думают, что только они и животные имеют чувства, но это не правда. Чувства есть у всего. И все вещи в комнате Джереми: бумаги, корзинки, книги, грязная одежда — были печальны и сердиты, как и он.

Я смотрю на вещь и знаю, что она чувствует. Все вещи имеют чувства. Мне приходится нелегко, когда я не знаю, что чувствуют люди. Но вещи — совсем другая история. Когда я был маленьким, у меня была любимая ручка и любимая пара обуви, но я чувствовал себя плохо, потому что другие ручки ревновали, а другой обуви было грустно, ведь я их не брал. На моей кровати было две подушки, и я должен был каждую ночь метаться между ними, иначе они стали бы обижаться. Тогда мама и Алтея много спорили о том, хорошо ли это. Тётя говорила, что делала те же самые вещи, и с ней все прекрасно. А мама возражала, что я другой, и Алтее не стоит меня поощрять, поэтому их спор начинался заново. Обычно тогда мы с папой выходили из дома за мороженым.