Дерево (СИ)

Там в чайном магазинчике Хатори-сана продаётся только развесной чай.

Продаётся?

Продавался?

Скоро он узнает. Скоро.

Завтра вечером.

***

Маленькая девочка в слишком тёплом свитере и синих джинсиках сидела, забившись в глубину жёсткого аэровокзального кресла. Просто сидела, прижимая к животу игрушечную собачку, и смотрела на проходивших мимо людей. Наверное, ждёт родителей. Кохей прошёл мимо ребёнка, машинально отметив, что мать явно перестаралась, защищая дочку от холода. В зале ожидания жарко, лицо малышки блестит от пота. Особенно щёки.

Кохей замедлил шаг. Ну да, здесь тепло, но не настолько, чтобы пот тёк ручьями. Больше похоже…

Девочка продолжала сидеть, вцепившись в коричневого пса с белым ухом. Пластмассовые глаза игрушки равнодушно поблёскивали, когда маленькие ладони слишком сильно сжимали плюшевый бок.

— Привет, — Кохей присел на корточки перед девочкой. Та испугано поджала ножки в маленьких кроссовках. Щёки блестят, всё верно. Только не от пота.

От слёз.

— Ты потерялась? Как тебя зовут? Ты понимаешь, что я говорю?

Девочка нерешительно кивнула. Кохей повернул голову так, чтобы малышка увидела его левую щёку. И улыбнулся — сработало.

Как всегда.

Девочка нерешительно протянула руку, чтобы потрогать бабочку на щеке Кохея. И тоже улыбнулась, когда ярко-розовая на фоне смуглой кожи бабочка дёрнула крылышком. Совсем как настоящая.

— Это у вас что? Татуировка?

— Нет. Это тайный рыцарский знак. Знаешь, кто такие рыцари?

— Знаю! Они с мечами и в доспехах, и на конях! А где ваш конь?

— У меня нет коня. Я пешком люблю ходить.

— Я тоже люблю пешком ходить! А самолёты не люблю!

— Ты поэтому убежала от мамы и спряталась тут?

— А вы откуда знаете, что я убежала?

Безликий женский голос из динамиков объявил о посадке самолёта компании «Эйр-Франс» и тут же, не меняя интонаций, выдал скороговоркой: «Вероника Мехонова, вас ожидают ваши родители возле справочного терминала первого этажа аэровокзала, повторяю…». Кохей встал и протянул девочке руку.

— Пойдём, Вероника.

— Ой, а откуда вы узнали, как меня зовут?

— Я же сказал, что рыцарь. Мы много чего знаем. Только вот я одной вещи не знаю…

— Что не знаете?

— Почему ты плакала? И пряталась? Боишься лететь?

— Не боюсь. — Вероника спрыгнула с кресла, локтем прижала собачку к боку и протянула Кохею влажную ладошку. — Они меня хотят к бабушке отвезти и там оставить. А сами врут, что на море едем.

— Твои родители?

— Ну да! Мама сердилась утром, потому что я не хотела есть кашу! А потом сказала, что раз я такая каприза, они меня не возьмут на море, а отправят к бабушке, а она далеко живёт, в Челябинске, и там моря нет, и гулять мне там нельзя будет, потому что бабушка старенькая и у неё давление!

Кохей слушал, кивал, задавал короткие вопросы, а сам крепко держал маленькую ладошку и вёл девочку на первый этаж. Как-то это знакомо… Когда-то он уже шёл так, вёл за руку маленькую девочку, разговаривал с ней серьёзно, как со взрослой… Только когда это было? И ведь кто-то шёл с ними рядом, кто-то со светлыми волосами… ещё эти волосы так забавно торчали на затылке. Кто это был? Где это было? Как звали ту девочку, из прошлого?

Никак не вспомнить. Наверное, это опять потерянное воспоминание.

Их не очень много, таких воспоминаний. После аварии, в которую их группа попала на первом курсе колледжа, Кохей частично потерял память. Хорошо, что исчезли только какие-то эпизоды — что-то из детства и юности, не самое важное, наверное. Его голове травма пошла только на пользу: он вдруг научился без труда запоминать учебный материал целыми страницами, неожиданно легко выучил английский и китайский языки. На спор начал учить русский — и понял, что хочет увидеть эту страну, где такой удивительный язык. С этого всё и началось. И теперь он здесь. В стране, о которой мечтал. Идёт по залу ожидания аэропорта Шереметьево, ведёт за руку девочку Веронику, слушает, как она рассказывает о своих нехитрых девчачьих делах… А рядом, по самому краю закрытой зоны его памяти, незримо шагает кто-то ещё… Светловолосый, со смешным хохолком на затылке. Шагает, пиная школьную сумку на длинном ремне.

Пигментное пятно на щеке в виде бабочки осталось у Кохея после той самой аварии. Рубец от ожога. Кто-то потом сказал, что это была настоящая бабочка, прилипла к щеке Кохея в минивэне, и сгорела, когда на студентов стали выплёскиваться брызги горящего бензина.

Кто знает.

Напуганные израненные люди, которых потом вытаскивал из горящих автобусов Кохей, всегда успокаивались и улыбались, глядя на розовую бабочку, дёргающую крылышком. Кохей редко надевал маску. Людям становится лучше, когда им видна розовая бабочка на смуглой щеке спасателя.

Как будто это игра, да?

И ты просто немного поранился, но вот уже пришёл рыцарь с бабочкой на щеке, и теперь всё будет хорошо.

Да?

========== Кудо Мицуру. Нью-Йорк—Токио. Аэропорт имени Джона Кеннеди ==========

— Эй!