Деревянный хлеб. Части 1-4

— Вещь в своем роде эпохальная, — согласился Ахинеев, — Чего стоит основной сюжет, где прекрасно устроенная молодая москвичка с двумя малолетними детьми на руках — вдруг срывается с места и сломя голову уезжает в таежные гребеня. Особо пикантно, что у обоих мальчиков — совсем не русские имена. Очевидные сокращения от Чарльз и Гекельберри. По контексту времени (рассказ написан в 1938 году) — понятно, что там за телеграмма. Американский геолог женился на русской. По здравому размышлению (или получив какую-то информацию) отбил сообщение — бросай всё (!), хватай детей и дуй ко мне в тайгу! Для советской гражданки, вышедшей замуж за иностранца, Москва, к 1938 году — стала исключительно неуютным городом…

— Я имела в виду немного другое…

— Допускаю… «Другого» там тоже полно. На четвертом десятке, Гайдар таки научился писать «держа фигу в кармане». Это — первый за несколько лет его рассказ, не подвергнутый в печати разгромной критике. Хотя всевозможных намеков там — выше крыши… Видимо, банде Крупской, к началу 1939 года, действительно крепко прищемили хвост. На что вы советуете обратить внимание?

— На поведение и бытовые привычки матери Чука с Геком. Она, это первое «советское» поколение столичной молодежи. Грамотное, культурное, способное запросто общаться с иностранцами… При этом — не умеющее воспитывать собственных детей, правильно топить печку или разделать зайца. В собственной стране (за пределами столицы) — чувствующее себя «инопланетянами». Чего стоит эпизод с угощением охотничьей собаки колбасой! Особенно, учитывая, что хозяина собаки — угостили после неё!

— Таки, да… — подключился Лев Абрамович, — Что бы вы знали, так для подавляющего большинства населения СССР, в 30-х годах, простая колбаса — редкое праздничное лакомство. Многие — никогда в жизни её не пробовали. Большинство — видит хорошо, если раз в год на особо торжественных застольях… А то и вовсе — в кино… В то время, как «москвичи», оказывается — кормят дорогущими деликатесами скотину. На глазах у владельца… И что потрясает — не видят в этом ничего особенного!

Ленка, жестом дисциплинированной пионерки — подняла руку. Ну, можно было ожидать…

— Читала одну статейку. С табличкой… Там автор доказывал, что при разнице уровня материального благополучия в 1,5–2 раза — люди начинают друг друга сторониться. Инстинктивно… В случае 3–5 кратной разницы — возникает «социальный расизм». Детям запрещают общаться с «быдлом» и взрослые начинают смотреть на «низкооплачиваемых», как на «природных рабов». Разница в 15–20 раз — уже беспредел и «кастовая система», образца Древнего Востока, когда «высшие» не видели в «низших» представителей рода человеческого. Особенно ярко оно проявляется в «стратификации» рациона питания.

— Возникающей автоматически… — меланхолично поддакнул завхоз, — как «на зоне»…

— Угу, всё придумано до нас. Когда я жила в Англии, — уточнила филологиня, — тесно пересеклась с одним аборигеном Индии. О правильном питании у разных каст. Там целая наука! Кшатрии (воины) — обязательно едят мясо. Брахманы (правители и философы) — молочное, мед, белый рис. Вайши (земледельцы, торговцы и ремесленники) — хлеб или кашу. Еда шудр — это нечисть из-под земли, в том числе корневища и корнеплоды. На основании чего данный мыслитель сделал вывод, что когда русские в XIX веке массово перешли на картофель — они немедленно и очень сильно «потеряли в статусе». Сходно стратифицируются «рекомендуемые» и «запретные» виды деятельности. Например, высшим кастам — нельзя собственноручно прибираться по дому, стирать или мыть полы. Наши врачи с инженерами, на этом деле — частенько в странах «третьего мира» горели. Местные «элитарии» (по всем меркам, голожопая шпана) — демонстративно переставали с ними общаться. А местная голытьба, так же дружно переставала уважать.

— ???

— Тот самый «дрейф психологии». Если в обществе не работают «социальные лифты», а разница в уровнях потребления между отдельными «стратами» практически непреодолима, то сложившийся порядок быстро начинает восприниматься, как «естественный» и даже «единственно возможный». Эффект лучше всего разобран у Бруно Беттельгейма, в его описаниях быта немецких концентрационных лагерей. Однако, применительно к довоенному Ленинграду, как мне кажется, более показателен англо-саксонский институт «хорошо вышколенной прислуги». Это система мер, при которой холуйская прослойка общества — искренне отождествляет себя с господами и полностью (!) разделяет «господские» культуру с моралью.

— ???

— Обе столицы Советского Союза перед войной служили «кузницей кадров», крупнейшими центрами обучения и стажировки будущих руководителей страны. А заодно — «сияющим градом на холме». Требовалось создать там «атмосфэру»…

— «Мы ни сеем, ни пашем, ни строим… Мы гордимся общественным строем!» — фальшиво пропел завхоз строфу из песни к фильму «Забытая мелодия для флейты», — Технология — стара, как мир.

— А почему никто ничего не заподозрил? — каудильо не хочет признавать очевидное.