Деревянный хлеб. Части 1-4

Если бы моя мама (папа сам любитель экзотики) увидела «сосуд», в котором плещется её дочка — она бы сразу упала в обморок. Зря. Нормальное каменное корыто в стиле «поздний неолит». Хочешь — плавай, хочешь — ныряй… Когда-то попадался на глаза цветной фотоальбом про пещерный город Чуфут-Кале в Крыму. Так там всё — высечено из цельного камня… Каменные ящики для припасов, каменные комнаты с каменными оконными проемами, каменные мостовые с каменными канавками для стока воды… Есть время и желание — руби себе, как нравится, «кубатуру» и предметы обстановки… Толща скалы, как термитными ходами, источена жилищами. С водой, правда, у обитателей Чуфут-Кале был изрядный напряг — собирали дождевую. И топливо экономили.

В моем случае холодная вода доступна неограниченно (через пробоины в перемычках между соседними «ванными» идет труба с кранами), а вместо горячего водоснабжения — паропровод. Для душевых теплоноситель нагнетается в водогрейку, а для «джакузи» — прямо в воду, через дыру рядом со сливным отверстием. Ради безопасности — с примесью не конденсируемого газа. На малой подаче можно греть воду постоянно и любоваться струей пузырьков, рвущихся из дыры в донной части ванны. Правда, ногу или руку в эту струю лучше не совать. Поэтому ванна сделана роскошно большой… Кайф, если кто понимает. После смены в «грибной штольне», расслабиться в горячей воде и полном покое… По негласному этикету, преимущество пользования «ванными комнатами» имеют замерзшие, женщины и те, кто работает на «грязных» участках. Нынче я сразу и замерзла, и извазюкалась в компосте, как чушка. Имею право. Расположилась, как могла удобно (это непросто, все «ванны» разные, надо знать места), в позе «полулежа», но благоразумно удалив ноги от предательски красивого воздушного гейзера. Думаю думу. «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь…» Сегодня утром я получила свой первый в «новом мире» разнос от начальства… Радует, что не одна. Многим досталось. Трудом искупила, пора напрячь мозги. Дело было так.

Вечерняя смена матросиков с БДК устроила в «грибной штольне» ЧП. Хотели, как лучше, а вышло — как всегда… Попытка разом сдвинуть не один стеллаж ящиков с грибной рассадой, а два (рационализаторы, блин), привела к закономерному перекосу, обрушению соседних стеллажей (хорошо, никого не задавило) и травмам участников. Одному придавило ногу. Двое — потянули позвоночники. Ещё один — до кости порвал руку тросом. Наспех собранная комиссия по свежим следам расследовала аварию. А утром — мы получили по самое не могу. Подозреваю, не только мы одни… Смирнову — тоже перепало. Эффективная пропаганда — палка о двух концах.

После памятных посиделок с профессором Радеком в «штабном модуле», главный военный командир экспедиции, очевидно, решил, что путь к вожделенному единоначалию лежит через «нагнетание героизма». По примеру ленинградской Блокады, разумеется… С поправками на время и обстоятельства. Предки смогли, а мы чем хуже? Ну, и так далее… С примесью обычной армейской дури. Относительно по возможности полной, до физического изнеможения, загрузки подчиненных… Деды, типа, вручную станки крутили, а мы чем их хуже? В итоге — дурной трудовой напряг и закономерный финал. А я — виноватая… «Почему тяжелые стеллажи двигали без применения средств механизации?» Офигеть… Это у меня спрашивают? Откуда я знаю, что рычаги и трос к таковым не относится? Никто не жаловался. Работа выполнялась. Лишних трудовых ресурсов не привлекали…

А может быть — у Соколова личное взыграло. И хватило же у меня ума, полушутя обозвать его на людях — «каудильо». Народ мигом иностранное словечко подхватил. Любят у нас попугайничать… Что вполне объяснимо. В устной речи неудобно постоянно называть самого главного по имени-отчеству-фамилии или великим титулом. «Шеф» звучит не по-русски, «вождь» — слишком пафосно. За «фюрера» (учитывая идейную накачку блокадным примером), легко схлопотать в глаз. Не князем же его именовать? Оно и вырвалось. Оказывается, он обиделся. Наверное, сравнением с диктатором Франко. Дождался удобного момента и отомстил. Вот тебе и «пофигист»…

— Граждане, — обратился Вячеслав Андреевич к созванному на экстренную планерку народу, — вы меня, как «каудильо», — и скривился, будто лимоном подавился, — уже достали своей простотой… Сами думать не хотите, за чужой спиной прячетесь. Всё вам разжуй и готовым на блюдечке поднеси. Дай вам волю, устроите культ личности, — грозно хмыкнул, — с жертвоприношениями. Такой «народной любви с авторитетом» — мне и даром не надо. Требую, до следующего утра, изобрести способ, полностью устраняющий ручной труд на шампиньонном участке, без привлечения дополнительной рабочей силы… — сверкнул глазами, — Разрешаю привлечь к работам Галину.

— Ей это… тяжелое поднимать нельзя! — вякнула, было, Дарья Витальевна. Спасибо, хоть заступилась…

— Разберутся, — буркнул начинающий самодержец, — У меня, до обеда, запланировано три-четыре злодеяния средней ужасности.