Деревянный хлеб. Части 1-4

— Думала… — только ничего не придумала… — Диапазон вариантов — от «плохого», до «совсем ужасного».

— А вот отчаиваться рано! — знал бы ты, сколько толковых политиков так полагали, — Вы позволите сейчас вас навестить? — вот теперь настала моя очередь тяжело дышать, — Ничего, если нас будет трое? Есть один деликатный разговор.

— Когда? — м-м-мать моя женщина! Как чувствовала же, что из-под теплого одеяла меня таки сегодня выгонят…

— Как вам будет удобно… — джентльмен, блин… — Извините, у вас есть возможность как-то зашторить окна? — ревнитель нравственности…

— Ну, через десять минут, — м-м-мать! Заправить постель… напялить на себя что-нибудь «домашнее»… причесаться… И действительно, опустить шторы. Вечер испорчен безнадежно… Примем это, как «установку» и попробуем примириться с неизбежным. О-о-ох… Подъем!

Господа подпольщики явились на сходку в лучших традициях конспирации. По одному… Прикрываясь темнотой и концентрацией бодрствующей части населения в импровизированном актовом зале. Все трое в универсально маскирующих личность рабочих робах. Впрочем, представитель «от инженеров» оказался один. Хромой дядька, с малоподвижной физиономией профессионального убийцы и непередаваемо жуткой улыбкой, был мне представлен как «дядя Гриша». Серый до незаметности военный, из службы технического обеспечения, не представился вовсе… Как бы забыл…. Соколов, явившийся последним, в представлении не нуждался. Зато припер защитного цвета сумку с термосом и хлебцами из обезжиренной ореховой массы. Утренние «химические» стаканы пригодились снова. На подозрительного вида флягу, добытую «дядей Гришей», я скосилась неодобрительно. И намек поняли… В термосе оказался «смородиновый» чай (в смысле — отвар из листьев дикой смородины). Слегка сладковатый. Диван полностью предоставили мне. Сидеть на узких откидных сиденьях плечистым мужикам оказалось неудобно, но кое-как разместились. Молча отхлебнули по глотку «вроде бы чая», похрустели ещё теплым ореховым печевом, с заметным привкусом гари… Традиции восточного гостеприимства… Азия-с…

— Галина давно считает, — наконец решился открыть сходку Соколов, — что, по мнению известной всем вам (ого, даже так?) части коллектива, я недостаточно авторитетен для эффективного руководства экспедицией. Мои манеры возмутительны… А за спартанские порядки, при организации общественного питания, я вообще достоин смерти. Пугает террористическим актом, — хмыкнул, — До вчерашнего дня — не хотелось верить. Однако, сами видите… Подтвердилось. Прошу высказываться.

— Правильно пугает, — подал голос «серый военный», — Прослушка доказывает… Идут очень нехорошие разговоры о «техно-фашистской диктатуре», «много возомнившем о себе унтере», а ещё о «потакании вкусам толпы» и даже о «мрачном очаровании Третьего Рейха». С идеологической точки зрения — весьма двусмысленные… Словно бы кто-то подбирает группу единомышленников по сходным ассоциациям.

— Галина? — я чуть не поперхнулась чаем, — Вы, в своей записке, хвалились анализом некой статистики, — крошка попала в горло, пришлось молча согласиться энергичным кивком.

— Кто-то грамотный гадит, — опередил меня «дядя Гриша», — на полутонах работают, сволочи, подменяя понятия… Обратите внимание! Фашист, у нас — грубое ругательство. Убить фашиста — доблесть. Главный символ фашизма — Гитлер. Осталось понемногу сформировать среди солдат мнение, что Вячеслав — это «местная реинкарнация» бесноватого фюрера. Провести прямые параллели…

— И как? — заинтересованно подался вперед кандидат в диктаторы, — Много между нами нашлось общего?

— Не особенно, — отозвался «серый» — Адольф Алозиевич, в бытность вождем нации, избегал женщин, старательно позицировал себя, как трезвенник и вегетарианец, — Соколов с «дядей Гришей» дружно хмыкнули, — Но, радоваться нам совершенно нечему. Для вчерашних тинейджеров, путающих фашизм и буддизм, подобные мелочи — пустяк…

— Насколько я в курсе, — почесал нос Соколов, — собственно фашистом был Муссолини, а Гитлер — вообще-то нацист. После окончания войны, в концлагерях для военнопленных, пленные немцы и итальянцы по этому поводу отчаянно дрались… К удивлению англо-американских охранников… Задним числом вчерашние камрады выясняли на кулаках — кто из их вождей больше накосячил?