Деревянный хлеб. Части 1-4

Стук пальцев по столешнице отбивает незнакомый мне ритм. Говорят, на пресловутом митинге, Смирнов примерно так же стоял по стойке смирно, словно демонстрируя холодное презрение кипящим вокруг страстям. При этом — ни единого слова не произнес. Ни за, ни против, ни в защиту своей позиции или чужих действий…

— Да! 70 лет назад, в основной массе полуграмотным бывшим крестьянам и немногим более грамотным работягам с заводов, предполагать, что все действия властей Ленинграда (как бы странно они не выглядели) целесообразны и оправданы — было легче, чем думать своей головой… Но, сегодня, через три поколения, для получивших высшее образование их внуков, такой образ мыслей не простителен. А если этого не хочет понимать современное начальство — налицо кризис власти. О чем вы с компанией думали, вводя военное положение и планируя экспедицию на Братский острог — тайна велика… Может, в исходном замысле это и казалось «хитрым планом», но народ-то — совсем другой. Чему теперь обижаться? Технические специалисты служили в армии, абсолютное большинство имеет вузовские дипломы. Обмануть их трудно…

— И что теперь, если кто что-то не то брякнул — так сразу расстреливать? — голос Смирнова полон горького сарказма.

— Можно я скажу? — военный с обветренным лицом даже поднял руку, как на уроке, — Только просьба не обижаться… Шлепнули? Поделом! Поверьте профессионалу, сознательное отключение связи — должно караться расстрелом. Во все времена и при всех режимах! При царе-батюшке, при Сталине и при демократических президентах. В позднесоветский период — статья 15 пункт Б «Закона СССР об уголовной ответственности за воинские преступления». Без вариантов! Кто надо — знают…

— Мы в ваших делах люди темные, — профессор явно прибедняется, — проиллюстрируйте свою мысль.

— Да легко… — мужчина от волнения привстал, — Когда начальник высокого ранга приказывает отключить связь — его можно смело пускать в расход. Персонаж потерял берега. Например, по итогам августа 1991 года и Горбачева, блеющего, что ему де отключили «спецсвязь» (три раза ха-ха) и Ельцина, вякающего, что он не мог связаться с изолированным в Фаросе Горбачевым (десять раз ха-ха), по уму, следовало немедленно гнать пинками в один расстрельный подвал. Врали оба. Налицо сговор и измена, подтвержденные публично. Наши, кто потом слушал их бред по телевизору, только плевались… А что ещё было делать?

— Мужественно выполнять свой гражданский долг, разумеется, не щадя крови и самой жизни, — профессор почти ироничен, — ваши «мозговые блоки», господа-товарищи бывшие «защитники социалистического Отечества», вас же однажды и погубят. Брали бы пример с Соколова… Человек не прячется от ответственности за «нам приказали» или «приказа не было». Надо — значит, надо! Вот поэтому, он — Советская власть и ему смотрят в рот. По сравнению с ним, вы все… — продолжение мысли очевидно.

Жаль только, что, обостряя отношения с аудиторией, профессор откровенно «играет на публику»… Ощущается в его речах излишняя нарочитость. Включаем женскую интуицию… Вспоминаем, кто сегодня выполнял в лагере обязанности линейного телефониста… и делаем вывод — Радек почти уверен, что помещение штаба прослушивают. Продолжая изображать «лидера оппозиции», демонстрирует свою лояльность новой власти. Обидно… Думать, что мужики рисуются ради меня — было приятнее.

— Хорошо! — Смирнов примирительно выставляет вперед открытые ладони, — Какие ваши предложения?

— Наши? — профессор иронично поднимает бровь, — Что бы предлагать, надо досконально знать текущую ситуацию.

— Можно подумать, что Соколов, или Ахинеев, с его бандой, владеют ею лучше… — неуклюжая попытка иронизировать?

— Теперь, как ни странно — да! Нравится нам это или нет, — ох уж эта любовь Радека к парадоксам, — Знание обстановки и эффективное управление ситуацией вытекают из взаимного доверия руководства и подчиненных. В критической ситуации, по-другому действовать, невозможно — Смирнов открывает рот, собираясь возразить, — Точнее сказать, — профессор удерживает инициативу, — глупо и гибельно. Кажется, про это есть у Конфуция…

— «Знать и не размышлять — глупо. Размышлять, не зная — смертельно опасно…» — помогают из-за стола.

— Хватит громоздить абстракции! Трудно выражаться простыми словами? — действительно, не на лекции.

— Извольте! В понятных вам терминах марксистского речекряка — «производственные силы должны точно соответствовать производственным отношениям». Если разрыв велик — происходит революционный взрыв. Для мирного времени и для войны (кризиса, катастрофы) порог нетерпимости разный, — забодали красивые слова, — в Ленинграде образца осени 1941 года, как и в России, осени 1917-го, власть перестала справляться со своими обязанностями, — эффектная паузу, — По-современному, «потеряла легитимность». Что мы, кстати, здесь и сейчас, аналогично наблюдаем…